Кратер Циолковский

И, словно боясь, что Сергей может не дослушать и уйти, он заговорил - быстро и взволнованно:

- Она училась на другом факультете и двумя курсами младше. Я часто видел ее, но подойти не решался. Потом узнал ее адрес и написал письмо - длинное и невероятно глупое… Однажды встретил ее в метро. Шел рядом и чувствовал себя последним дураком в мире. Даже слова не мог из себя вытянуть. И знаешь, с того времени я очень полюбил этот старый переход он ведет к станции «Площадь Свердлова». Белый такой, светлый, и идти по нему хорошо - под уклон. Часто потом туда приезжал, и как иду - о ней думаю… В институте ее встречал - то в столовой, то в коридоре. А что толку? Поздороваемся и все. Снова стал писать письма. На бумаге у меня здорово иногда получается, я только говорю неважно. Но ответа не было… Потом я окончил институт, уехал на Урал. Писал ей каждую неделю, и опять без ответа. А когда меня перевели в Москву, узнал, что она уехала по назначению - в Казахстан. Опять писал ей, и снова молчание. И вот - эта встреча. Понимаешь, что я сейчас чувствую?

- Понимаю. И думаю - тебе нужно с ней поговорить. Что письма, письмами все не скажешь.

- В следующий антракт я обязательно поговорю с ней, - тихо сказал Володя.

Возможно, со стороны кому-нибудь могло показаться странным, что Володя так легко стал рассказывать о самом сокровенном. Ведь он знал Кострова так мало! Но Сергей с первой же встречи показался Володе человеком, который всегда правильно поймет товарища.

Сам открытый и доверчивый, он вызывал к себе такое же отношение…

Но разговор не состоялся. Во время второго действия Галя неожиданно поднялась и, низко опустив голову, торопливо пошла к выходу. Только много дней спустя Володя узнал, что она получила вызов по своему карманному радиофону. На насосной станции, где работала Галя, произошла авария, и потребовалось срочное вмешательство механика. Но тогда Володя почему-то решил, что она просто не захотела с ним встречаться, даже пожертвовала из-за этого спектаклем. И он дал себе слово не быть больше назойливым. К тому же на следующий день начались тренировки…

Накануне

Профессор Дроздов прилетел рано утром. Володя занимался гимнастикой на спортивной площадке, когда у него над самой головой зарокотал турболет. Круглая серебристая машина вынырнула из рассветной мглы, повисла в воздухе и мягко опустилась неподалеку от дома, на бетонированной дорожке. Из нее легко выпрыгнул высокий человек в теплом голубом комбинезоне Космической службы. Его непокрытую голову венчала копна русых кудрей.

Никитин сразу же узнал профессора. Он сделал последний поворот, точным и красивым движением соскочил на смерзшиеся опилки. Очень хотелось сразу же подойти к профессору Дроздову, но Володя заставил себя пробежать вокруг площадки и проделать весь комплекс дыхательных упражнений. Пусть знает научный руководитель экспедиции, что режим дня стал для его нового подчиненного железным законом…

Дроздов ожидал на веранде.

- Здравствуйте, здравствуйте, товарищ спецкор, - приветствовал он Никитина. - Тренируетесь? Ну, а как центрифуга? Крепко досталось?

- Крепко, - улыбнулся Володя. И тут же не удержался, похвастался. - Но я выдержал шестикратную.

- Шестикратную? - притворно изумился профессор. - Ах, варвары! Никакого снисхождения к новичкам. Задам же я им!

- Первые космонавты не на таких перегрузках тренировались, - с обидой сказал Володя.

- Им нужно было. А на современных ракетах больше тройной не бывает. Впрочем, все это вы и без меня знаете. М-да… Так вы, значит, как говорят спортсмены, в форме? Готовы лететь? Или страшновато?

- Готов, Виктор Иванович, - сказал Володя. Ему даже захотелось отодвинуться от профессора, чтобы тот не услышал, как бешено застучало его сердце.

- Вот и хорошо. Конечно, волнуетесь, но иначе не бывает.

- Заходите к нам, Виктор Иванович.

- Спасибо. Я сюда мимоходом. А сейчас спешу, извините. Да, вечером в семнадцать ноль-ноль прошу к Соколову. На «генеральный совет». Ясно?

Он весело подмигнул Володе и пошел к своей машине. Открыв дверцу, обернулся и крикнул:

- Можете позвонить в Омск, что завтра будете там. Отпустим вас на день. Устраивает, не мало?

- Достаточно, Виктор Иванович!

- Тогда - до вечера!

Турболет басовито взревел, поднялся над землей метра на два и полетел к корпусу, где помещалось управление. Через минуту он опустился на плоской крыше здания. На фоне просветлевшего неба было хорошо видно, как голубая фигурка снова легко выпрыгнула из кабины, прошлась немного и исчезла в широких дверях лифта.

Холодный ветер нес колючие крупинки снега, забирался за воротник. Но Володя не обращал на это внимания. Он думал о том большом, новом, что через день-два войдет в его жизнь. Минет немного времени - и это серое небо, и снежное дыхание ноября, и земля, по которой струится слабая поземка, и синий лес, и ладные, уютные домики - все сделается бесконечно далеким, останется в другом мире. А он полетит на Луну…