Красотка печального образа

Ох, как он на нее посмотрел! Так посмотрел, что она еле язык за зубами удержала, и еле не ляпнула, что тоже его кое в чем подозревает. Хотя бы в неискренности. Смолчала, удержалась, молодец. Вздохнула только и промолвила:

– И что будем делать дальше, если нам с тобой в милицию нельзя?

– Почему нельзя? Кто сказал, что нельзя?! – фыркнул Толян со злостью. – Только это уже без меня! Мне с ними откровенничать особой нужды нет! Они и так за меня зацепились с этой дурацкой кражей. Так что, в милицию без меня!..

В милицию они не поехали, проболтавшись бесцельно по городу почти до самого вечера.

Для начала снова заехали в «Эльбрус» и снова поговорили с официантками. Оля и Маша не сообщили ничего нового, только все время косились в сторону неразговорчивого Толяна, присевшего за соседний столик, но как-то так, чтобы не попасть в камеру внутреннего наблюдения.

Потом, правда, совершенно неожиданно Оля у него спросила:

– Слышал, фотографа этого убили? Ну, того, что сюда с погибшими девушками вечно таскался?

Тот промычал что-то нечленораздельное и отвернулся, уставившись в заросли пластмассового плюща.

– Убили? – удивилась Александра почти неподдельно. – Его-то за что?!

– Кто же знает?! – фыркнула Маша и, указав подбородком в сторону Толяна, проговорила с явным подозрением: – Может, кража нашего архива как-то с этим завязана! Тут уж приходили, интересовались.

– Кто?! – кажется, они выпалили это одновременно: она и Толян.

– Как кто? Милиция, конечно же! – Маша грациозно поднялась, неподражаемо женственным жестом поправила длинную юбку и пошла, на ходу обронив. – И про тебя, кстати, спрашивали, где ты да что, какая у тебя машина. Так что думай, Толян…

После «Эльбруса» Александра запросилась к Катерине домой. Поднялась и очень долго стучала в дверь в надежде переговорить с ее матерью.

За дверью было тихо.

У Ромки, куда они отправились следом, ей открыли. Хозяйка очень долго ее узнавала и задавала наводящие вопросы. Потом, узнав, опечалилась. Нет, не появлялся, не звонил, и вещей никаких не забирал.

– Куда теперь? – спросил Толян и выразительно глянул на часы. – Если ничего срочного, я бы отъехал.

Он и отъехал, высадив ее возле ее калитки. Возле которой в нетерпении топтался дядя Коля в обществе малоприятного субъекта.

Он еще издали не понравился ей. Какой-то невзрачненький, низенький, в большом не по росту пиджаке и огромной, почти во весь череп лысиной.

– Здрасьте. – поздоровалась она, подходя. – Дядя Коля, все в порядке?

– У меня да! – выпалил тот как-то нервно и непривычно досадливо. – А вот у тебя что?!

– У меня? У меня вроде бы тоже, а что такое?

Она взялась одной рукой за щеколду калитки, а второй тут же потянула ее на себя. Скорее бы уже скрыться от пронзительно внимательного взгляда тусклых невыразительных глаз.

– Какой же у тебя порядок, коли тобой вон, вишь, милиция интересуется! – выпалил в сердцах дядя Коля и тут же развернулся и заковылял, сутулясь, к своему забору.

– Милиция?! Мной?! Интересуется?! – Она с изумлением уставилась на малоприятного типа, оставшегося стоять рядом с ее калиткой и почему-то не поспешившего за своим собеседником, то есть за дядей Колей. – Это вы?!

– Это мы! – обрадовался тип в огромном сером пиджаке в неприметную полоску. – Поговорим?..

Глава 11

– Итак, вы утверждаете, что с того памятного утра больше не видели свою подругу?

Оказывается, даже такие невыразительные глаза могут смотреть цепко и заведомо обвиняюще. Они, оказывается, могут выворачивать наизнанку всю душу, и еще пугать, и загонять в угол.

Следователь, назвавшийся Корабейниковым Станиславом Андреевичем, сидел сейчас в кресле напротив Александры и все спрашивал и спрашивал ее и про Катьку, и про Ромку, и про все, что их всех троих вместе связывало.

А она не знала, что нужно и можно ему говорить! А она запуталась совершенно и боялась его подозрительности, его вопросов, а еще больше того, что под ними подразумевалось.

С какой вот стати Станислав Андреевич заинтересовался историей их с Ромкой любви? Почему он все время акцентирует внимание именно на этом? Уж не потому ли…

– Вы ведь знаете, что ваша подруга пропала? – талдычил следователь беспрестанно. – У нас имеется официальное заявление от ее матери. И еще имеется заявление от квартирной хозяйки, где проживал… Правильно! Ваш жених! И еще у нас имеются свидетельские показания, что накануне эти двое встречались и… Что?

Он нарочно, гад такой, сделал паузу и прикинулся либо глухим, либо непонимающим. Ждал, что она выдаст себя, что ли? Начнет сквернословить, понося вероломную подругу и неверного жениха? Ага, щас!..

– А ничего. Встретились и встретились. Я тоже потом с ними встречалась. У Катьки была дома в гостях. А Рома… Рома ночевал у меня. Дядя Коля может подтвердить.

– Хорошо! – обрадовался Корабейников, хотя радоваться особо было нечему. – А что произошло между вами наутро? Вы поссорились?

– С чего вы взяли? – не очень уверенно спросила Александра; черт его знает, что успел наболтать дядя Коля за то время, что поджидал ее возле калитки.