Красотка (не)против мажора

– Да,  Янка,  твоя мать  могла бы не только великой актрисой стать, но и певицей. Если бы один крокодил мне мозг тогда не запудрил. Но я об этом не желаю, потому что теперь ты у меня есть. Но… вернемся к песням о главном. В общем, на мое дивное пение  про Катюшу и сизого орла все, кто были в ресторане, сбежались. Включая директора Вадима Константиновича. Он на Нинель наехал, орать стал: "Ты мне певицу на вечернее время полгода найти не можешь. А вот он, талант, перед твоим носом!" В общем, мы тут же новый договор заключили, теперь я петь в красивом платье буду, а не с чашками-ложками бегать в фартуке.

– Мама, это и, правда, замечательно!  – радуюсь я.

– Только работать по вечерам придется. Допоздна. Но это ничего, Янка, зато платят больше. Ну а у тебя как прошел  первый школьный день?

– Подралась я, мам.

– Ну-ка, рассказывай!

– Надежда Николаевна, наша русичка  и классная в одном флаконе, меня с одним парнем посадила за парту. Потом его соседка пришла, приревновала и хотела в волосы мне вцепиться.

– Чем все кончилось? Ты жива и вполне здорова! – мама внимательно меня осматривает.  – А эта девушка?

– Тоже норм. Да все в порядке, мама.

– Нет, не все в порядке. Янка! Как ты могла!!!

Мамуля  явно разозлилась.

– Подраться, мам?

– Подраться можно. Иногда даже нужно… Как ты могла подраться из-за парня??! Запомни, дочь, это только мужчины  должны за нас драться. И никак иначе!!!

– Мама, я просто защищалась. Но твой совет учту.

– Вот и славно, дочь. А теперь бежим  по магазинам. Мне срочно нужно платье для вечернего выступления. И да, на тебе сегодня, кроме уроков, еще приготовление ужина…

– Без проблем. Все сделаю!

Весь вечер я занята. Домашние задания, готовка, уборка, стирка и глажка наших немногочисленных вещей тоже падает на мои хрупкие плечи. Ложусь в постель поздно, мамы еще нет. Но я не волнуюсь, ее привезут домой на машине. Думала, что из-за сегодняшнего дня, насыщенного событиями и переживаниями, долго не смогу заснуть. Но вырубаюсь мгновенно…

Утром, стараясь не разбудить маму, тихонько собираюсь и топаю в гимназию. Вхожу в вестибюль и еле сдерживаю улыбку. Мажор уже тут, выглядывает кого-то в толпе входящих учеников. При виде меня тоже расплывается в улыбке:

– Привет, Беляночка.

И… наплевав на всех и вся, снова прижимает меня к стене, пытаясь обнять.

– Ты что, решил все вертикальные поверхности города мной вытереть! – возмущаюсь я.

– Любви все плоскости покорны! – острит при виде нас, переделывая на ходу известную фразу,  Яшка Маликов.

– Да ладно, я же просто… чтобы тебя толпой не снесло, – тут же отмазывается мажор.

Но в его якобы благие намерения никто не верит, включая Семена Федотовича.

– Отставить обнимать Соловьеву, Елисеев! – орет директор. – Ты ж, поганец круто упакованный, в храме науки, а не в ночном клубе. А ну марш ко мне в кабинет для профилактической беседы!!

Макс с трудом отрывается от меня и следует за директором.  Я иду в раздевалку, в отсеке с надписью 11 "Б" уже вешают верхнюю одежду три закадычные подруги Ирэн. При виде меня девицы дружно морщатся, будто им всем разом по лимону в рот запихали. Уходят первыми. Я надеюсь дождаться мажора. Но его все нет. В класс я вхожу одна. Почти все ребята на месте. НН тоже. А вот Ирки нет. Маликов рамсится со Степановой.

– Странный ты, Маликов! – заявляет Танька.

– Я  странный? – возмущается  Яшка. – Ну неееттт. Вот ты себе,  Степанова, ногти на ногти наклеила, брови на бровях нарисовала, а я странный…

Я улыбаюсь и вдруг вижу… Одна из подруг Ирэн, Илонка, что сидит на первой парте, выставляет в проход изящную ножку в стильной брендовой туфельке. Вот зараза коварная, хочет втихаря подножку мне сделать, чтобы я растянулась и носом шмякнулась.    Радуюсь, что  надела полуботиночки. Сегодня они мне не только на ноги, но и на руку!  Делаю вид, что не замечаю подвоха. Направляюсь к своему месту и… наступаю увесистой подошвой на вытянутую лапу  стервозной девицы.  Не сильно, но…

– Ты че, Соловьева, совсем охренела?!! – орет Илонка.

Маликов враз просекает ситуацию и не может удержаться от комментов:

– Калечить нижние конечности товарищей по учебе – коронный Янкин номер. А ты, Илонка, радуйся. У тебя теперь не только самые длинные ноги в классе, но и самые плоские!! Ну, одна, по крайней мере.

В это время у НН раздается телефонный звонок.

– Тихо, ребята! – кричит руссичка. – Отец Марковой звонит… Да, Захар Петрович. Поняла. Ой, беда, беда…

Глава 10

Весь класс замирает.  Первой очухивается староста Таня:

– Надежда Николаевна, что случилось? Мы все слышали!

– Ничего особенного, Степанова!  Заболела Маркова!

– Как заболела? Чем? – доносится со всех парт. –  Опять в загул ушла? Таблеток наглоталась? Простыла?

У меня сердце падает в пятки. Если с Ирэн что-то случилось, то ведь я виновата. Пусть косвенно.

– Нервный срыв у нее! Особо отец ее не распространялся, просто пояснил причину отсутствия дочери на занятиях. Нежные вы больно, цветы жизни, выращенные в золотых горшках. Мы в вашем возрасте о таких болезнях и не слышали.

– А почему беда-то? – не унимается Степанова.