Красота спасет мымр

– Комитет охраны здоровья трудящихся! – повторила я специально для директора – знойного брюнета с большим кавказским носом, живо напомнившим мне клюв того орла, который был нарисован на машине Джульетты.

– Проверяем условия труда рабов! – гаркнула Ирка. – То есть работников!

Слегка завуалированное обвинение в том, что «Гипробумдревпром» использует рабский труд, повергло клювастого директора в ступор. Он даже начал заикаться:

– Я-я-я…

– Вы окажете нам содействие в проведении инспекции, – кивнула я. – Мы не преминем отметить это в своем отчете.

– Ку-ку-ку…

Я оглянулась на подругу, ожидая, что она тоже примет участие в этом содержательном разговоре, но поддержки не нашла. Склонив голову к плечу, Ирка с детским интересом созерцала кукующего директора.

– Куда нас провести? – я взялась единолично управлять процессом. – Первым делом покажите нам, пожалуйста, все помещения, окна которых выходят на проспект.

– Первым делом мы должны измерить шумовой фон в рабочих комнатах! – спешно добавила очнувшаяся Ирка. Второе, третье и все последующие дела она, видно, еще не придумала.

Получив четкое распоряжение, директор показал, что вообще-то он – парень-орел. Он перестал заикаться, звонко щелкнул клювом, расправил крылья и полетел из кабинета. Я и Ирка моментально пристроились ему в хвост. Стройным птичьим клином мы пронеслись через приемную, и поднятый нами ветер растрепал гладкую прическу пригнувшейся к столу секретарши.

– Прошу! – разогнавшийся начальник грудью толкнул дверь кабинета с табличкой «Проектировщики».

Дважды просить и тем более уговаривать нас не пришлось. Я поставила кофр с мегабластом на пустующий стул, и вдвоем с Иркой мы живо распаковали наш инструмент.

– Ух, какая дура! – уважительно выдохнул лысоватый парнишка за одним из компьютеров.

Ирка нахмурилась, но потом по направлению взгляда парня поняла, что дурой он назвал вовсе не ее, и успокоилась.

Я мельком заглянула в ближайший компьютерный монитор, увидела невнятную путаницу разноцветных линий и опасливо подумала, что проектировщики – это ведь люди с техническим образованием! Надо бы нам с нашей вдохновенной подделкой под измерительную аппаратуру держаться от них подальше!

Воспользовавшись тем, что я на миг отвлеклась, бессовестная Ирка завладела мегабластом. Мне очень хотелось самолично поэксплуатировать шедевр моей инженерной мысли, но устраивать игру в «А ну-ка, отними!» на глазах у публики я остереглась. Пришлось осматриваться с применением единственного оставшегося у меня зрительного прибора типа «глаза крапчато-карие, обыкновенные».

На квадратном окне комнаты красовалась огромная, во все стекло, буква «М». Я подумала, что со стороны руководства института было форменным свинством заставить четырех мужиков день-деньской сидеть в помещении с аббревиатурой мужского туалета! Во-первых, это унизительно, во-вторых – рискованно: а ну как погруженный в работу сотрудник внезапно ощутит необходимость справить нужду и сгоряча, а также по запарке, ринется не в ту сторону? Шестой этаж! Может случиться непоправимое! А даже если не случится, каково будет пешеходам внизу?

– Здесь все в норме, – объявила Ирка, едва глянув в окно вооруженными мегабластом очами. – Пошли дальше, это не то «мэ», – отходя от окна, тихо шепнула она мне на ухо.

Я понятливо кивнула. В слове «Гипробумдревпром» было две буквы «м». Проектировщикам, значит, досталась последняя. Поспешая вслед за Иркой, я тщетно пыталась посчитать, сколько комнат мы должны пропустить, чтобы попасть в одну из трех нужных. Ирка поступила проще. В поисках помещений с литерами «Б», «У» и «М-второе» она походя заглядывала во все кабинеты. Для маскировки просовывала в щель очередной приоткрытой двери трехглазую морду мегабласта и нажимала кнопочку, включение которой исторгало из недр нашей машинки мелодичный звоночек. На сопровождающего нас директора этот звук действовал самым успокаивающим образом. Тем более что одновременно с переливами колокольцев Ирка возвещала:

– Ну, тут все в порядке!

Первое отклонение от нормы, как и следовало ожидать, обнаружилось в комнате под знаком «М-второе».

– А здесь нам придется задержаться! – разглядев литеру на стекле, зловеще и не без злорадства изрекла Ирка голосом Мюллера, произносящего свое коронное: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!»

В моем мозгу тут же зазвучал незабываемый мотив песни из соответствующего кинофильма. С трудом удержавшись, чтобы не напеть заметно напрягшемуся директору института: «Не думай о каркасе свысока!», я шагнула в комнату.

– Это у нас бухгалтерия! – проклекотал мне в спину орел-директор.

– Вижу, – не оборачиваясь, ответила я.