Красота как преображающая сила

Моя душа больна весь день,
Моя душа больна прощаньем,
Моя душа в борьбе с молчаньем,
Глаза мои встречают тень.
И под кнутом воспоминанья
Я вижу призраки охот.
Полузабытый след ведет
Собак секретного желанья.
Во глубь забывчивых лесов
Лиловых грез несутся своры,
И стрелы желтые – укоры —
Казнят оленей лживых снов.
Увы, увы! везде желанья,
Везде вернувшиеся сны,
И слишком синее дыханье…
На сердце меркнет лик луны.

Быть может, у иного строгого читателя уже давно «залаяла в сердце собака секретного желанья» – именно того желанья, чтобы авторы и переводчики таких стихотворений писали впредь не только «под кнутом воспоминания», а и «под воспоминанием кнута»… Но моя собственная критическая свора отличается более «резвостью», чем «злобностью», и «синее дыхание» символистов вызвало во мне только оранжевую охоту к лиловому сочинению желтых стихов, а пестрый павлин тщеславия побуждает меня поделиться с публикою тремя образчиками моего гри-де-перлевого, верде – мерного и фёль-мортного вдохновения.

I

Горизонты вертикальные
В шоколадных небесах,
Как мечты полузеркальные
В лавровишневых лесах.
Призрак льдины огнедышащей
В ярком сумраке погас,
И стоит меня не слышащий
Гиацинтовый Пегас.

Мандрагоры имманентные
Зашуршали в камышах,
А шершаво-декадентные
Вирши в вянущих ушах.

II

Над зеленым холмом,
Над холмом зеленым,
Нам влюбленным вдвоем,
Нам вдвоем влюбленным,
Светит в полдень звезда,
Она в полдень светит,
Хоть никто никогда
Той звезды не заметит.
Но волнистый туман.
Но туман волнистый,
Из лучистых он стран,
Из страны лучистой,
Он скользит между туч,
Над сухой волною,
Неподвижно летуч
И с двойной луною.

III

На небесах горят паникадила,
    А снизу – тьма.
Ходила ты к нему иль не ходила?
    Скажи сама!
Но не дразни гиену подозренья.
    Мышей тоски!
Не то смотри, как леопарды мщенья
    Острят клыки!
И не зови сову благоразумья
    Ты в эту ночь!
Ослы терпенья и слоны раздумья
    Бежали прочь.
Своей судьбы родила крокодила
    Ты здесь сама.
Пусть в небесах горят паникадила,
    В могиле – тьма.

Теперь гг. Брюсов и K° имеют по крайней мере право обвинить меня в напечатании символических стихотворений на страницах «Вестника Европы».