Красный Жук

Андрей покрутил головой, выбирая, куда положить «игрушку», не нашёл ничего подходящего и бережно опустил арбалет прямо на стол. Двумя ладонями взял чашку несерьёзного жёлтого цвета, поднёс к лицу, чуть коснулся кофе губами, проверяя, насколько горяч, и одним глотком ополовинил её.

– Горький.

– Так не мёд. Хочешь знать, почему этот арбалет нам не подходит?

– Ну да, хотелось бы.

– Прежде всего, цена. Именно в этот экземпляр вложено столько усилий, что, наверное, легче было бы самолёт построить. Каюсь, подкинул я идею немного модернизировать арбалет одному авиационному КБ. Подошёл к конструкторам, не к главному, а к тем, что помоложе. Так, мол, и так, вы и инженеры одни из лучших, и металлисты у вас сплошь золотые руки, хоть седьмой разряд давай, неужели какой-то лук к палке не приделаете? Парни увлекающиеся, согласились: «Говно вопрос, завтра приходи». Более вежливо, конечно, ответили, но смысл был именно такой.

– Ха! Что-то мне подсказывает, что за сутки они не успели. Я прав, Командир?

– Нет, ну идею блоков они сразу схватили, но вот реализовать… Видишь число тридцать два на прикладе? Оно же неспроста. Первый раз они меня чуть не прибили примерно на пятнадцатой попытке, когда что-то стало у них получаться. А я по глупости возьми и скажи, что, вероятно, скорость болта будет больше, если блоки будут овальные. Идея-то оказалась верна, видишь, сейчас они какой сложной формы. Но вот сколько я от наших славных авиастроителей нового про себя узнал, пока у них что-то путное стало получаться! Зато когда сделали, когда опробовали, чуть от гордости не полопались. Как же, нигде в мире такого нет, первые додумались.

– То есть, я так понимаю, тридцать вторая попытка увенчалась успехом?

– Как бы да, по крайней мере, мне так сказали.

– Командир, но ведь при массовом выпуске цена будет совсем другой, во много раз меньше.

– Конечно, но всё равно останется достаточно большой, думаю, на уровне снайперской винтовки. Много точной обработки, дюралюминий, твёрдые породы дерева. Но главное, конечно, не цена.

– Испытали? Хуже винтовки?

– Товарищ капитан! Я вам и без всяких испытаний скажу: никакая тетива с огнестрелом не сравнится.

– А чего ж тогда возились столько? Совсем никаких преимуществ?

– Почему же, одно точно есть: стреляет арбалет практически бесшумно. Вообще, раз это Скифу подарок, ему и поручу по лесу побегать, пусть даст экспертную оценку. Правильно?

– Правильно. А всё-таки какие у него ТТХ?

Барс не удержался, опять приложил приклад к плечу, направил арбалет в сторону окна и прицелился. Иметь возможность стрелять бесшумно крайне много значит для любого разведчика или диверсанта. Ради этого можно пожертвовать и скорострельностью, и кучностью боя, и бог его знает чем ещё.

Капитан резко, с излишней силой нажал на спусковой крючок.

«Трень», – снова сказала тетива, удивляясь тугодумству этого водяного облака с вкраплениями углерода.

– Андрей, не мельтеши. – Командир встал и, обогнув стол, подошёл к открытому ящику. – ТТХ, ТТХ, дались тебе эти ТТХ… Начальная скорость стрелы – больше ста метров в секунду. С оптикой, – Командир наклонился, что-то доставая, – в ростовую мишень можно попасть со ста – ста пятидесяти метров. А можно не попасть, особенно если порыв ветра будет. Убойная сила – вот тут всё очень неоднозначно. На данный момент мы изготовили четыре типа боеприпасов, причём два в единственном экземпляре. Держи, стрела дюралюминиевая, вес – семьдесят граммов, длина – пятьдесят четыре сантиметра. Клади на стол.

Барс осторожно взял тонкую оперённую стрелу с бритвенно острым наконечником.

– Андрей, не спи! На вот болт. Вес – триста семьдесят граммов, длина – двадцать семь сантиметров, сталь. Да не тискай ты его, как красну девицу, наиграешься ещё.

Дождавшись, когда цельнометаллический болт ляжет рядом с вдвое более длинной и втрое более тонкой стрелой, Командир продолжил:

– Вот, зацени шедевр – болт-шприц.

– Яд? А на фига? – Андрей вопросительно посмотрел на Командира.

– По свиным тушам пуляли и болтами, и стрелами. С одной стороны, хорошо всё, кость пробивалась только в путь. А с другой – скорость стрелы вызывает опасения: она всё же в восемь раз меньше, чем у той же «мосинки». Понятно, что это значит?

– Хм… Выходит, даже смертельно раненный часовой успеет поднять тревогу?

– Скорее всего, да.

– Ясно, а что за яд?

– Нервно-паралитический, по воздействию напоминает яд кобры, парализует органы дыхания.

– Много?

– Десять кубиков, чтоб наверняка. Сам понимаешь, на людях не проверяли. А болт этот собрали в единственном экземпляре.

– А на ком испытывали, Командир?

– На макаках, чтоб им в свой обезьяний рай попасть.

– Так вроде у них души нет.

– По хрен. Для тех, на ком лекарства и прочую химическую дрянь испытывают, должен быть рай, обязательно должен.

– Командир, а четвёртый боеприпас? Что-то совсем убойное? – Андрей решил не развивать тему посмертия макак.

– Ха, угадал. Держи.

Командир протянул Андрею стрелу раза в два толще первой, тупую, но зато с резьбой на конце, и шар сантиметров семи в диаметре.

– Это что?