Красный Жук

В тот день он впервые узнал, какой Командиру видится следующая война. Наверно, Андрей отмахнулся бы от любого другого: ну, подумаешь, хочет человек внимание привлечь, страшилки рассказывая, или просто свихнулся. Только вот смог бы любой другой предсказать, что Польша прекратит своё существование за две недели, а Красная армия, наоборот, всей своей мощью на несколько месяцев упрётся в финские доты? То-то и оно.

– Маршалу Кулику, Григорию Ивановичу, мы уже ничего подарить не сможем.

– Почему?!

– Не выдержало сердце, надорвался, обороноспособность Родины крепя. Хотя в Москве ходит слух, что не выдержала печень. Да сиди ты, чего вскочил. Баба с возу – кобыле легче, сейчас у тебя голова о другом болеть будет.

«Ну да, какая мелочь, умер маршал, начальник ГАУ Красной армии», – успел подумать капитан Октябрьский.

– Новостей просто море. Так что давай, Андрюха, очень кратко доложи обстановку. А потом я тебе расскажу, что снаружи творится, и будем думу думать.

Хозяин кабинета вышел из-за стола и, прихватив арбалет, подошёл к оружейному ящику. Так же, как некоторое время назад, капитан приложил приклад к плечу и прицелился в окно.

– Ухватистый, зараза. Давай.

Андрей, попутно примериваясь, насколько каждый болт удобен для метания, быстро передал их Командиру.

Командир медленно опустил крышку и выпрямился.

– В двух словах, Андрей, самую суть.

– В целом всё спокойно. Из медпункта двоих отправили в Пензенский госпиталь, пусть там решают, остальные полностью излечились. Планирую завтра свести их в одно отделение, будут заниматься по сокращённой программе. Из курсантов восемь человек по физподготовке не вытягивают, даже не знаю, что делать, стараются, но не вытягивают. Это если вкратце. И есть одна проблемка, которую в двух словах не рассказать.

– Давай рассказывай, как считаешь нужным.

– Короче, проблема это или, наоборот, сюрприз, решай сам. Три дня назад прохожу я мимо дровяного сарая, ну того, который у гостевого здания, и слышу – вроде как говорит кто-то внутри, причём один голос женский. Думаю, странно, вроде не должно быть тут никаких девушек. Зашёл я, значит, осторожненько. Ну, и чем ближе подхожу к говорящим, тем больше меня сомнения одолевают, уж не тронулся ли я умом. Судя по голосам, один из говоривших – я сам, то есть капитан Октябрьский, а второй – повариха наша Александра Некрасова, которую я десять минут назад в центральной столовой видел.

– Любопытненько. Ну, и кто там был? Так понимаю, кто-то из наших курсантов. Интересно, как он там оказался?

– И да, и нет. Помнишь курсанта Задиру, который на губе сидит? Ну вот, значит, чтоб он хлеб, так сказать, отрабатывал, его Александре Сергеевне и определили по хозяйству помогать. Ну так вот, этот гаврик сидит и на два голоса разговаривает.

– И что говорил? Похабщину какую-нибудь нёс?

– Ха, хорошо, что ты сидишь, Командир, не свалишься. Диалог Ромео и Джульетты не хочешь?

Командир подался немного вперёд, взглядом сверля в капитане дырки.

– Шутишь?!

– Сам бы не поверил, если бы собственными ушами не слышал.

– Ха, ха! Представляю, как ты охренел. Темно, дрова кругом, и тут твой голос: «Быть или не быть?» И Сергеевна отвечает: «Возлюбленный Ромео, припади к моим ногам». Или стопам? Как там правильно-то?

Командир пару секунд гримасничал, пытаясь не улыбаться, но не выдержал и расхохотался.

Андрей, стоящий с обиженным лицом, посмотрел на командира, обречённо махнул рукой и в голос заржал.

Несколько минут мужчины просто ухохатыва-лись. Пытались остановиться, но всякая попытка Андрея начать говорить прерывалась новым раскатом хохота.

– Ладно, успокоились. – Рукавом гимнастёрки вытирая выступившие слёзы, Командир откинулся на спинку стула. – Узнал, почему репертуар-то такой странный? Я понимаю ещё частушки матерные, но наизусть шпарить Уильяма нашего Шекспира?..

– Узнал. Оказывается, это единственный спектакль, который он видел. А настроение у него такое лирическое оттого, что, походу, он в Аньку нашу заочно влюбился.

– Всё странице и странице. Андрюха! Блин! У тебя что ни новость, то как кувалдой по башке. Объясняй!

– Ну а чё, он детдомовский, а Сергеевна к нему со всей душой, подкармливает. Ну и заодно рассказывает, какая у неё дочка умница да красавица.

– Знаю, про дочку она любит поговорить.

– А ещё фотокарточки ему показывала. А Задире много надо разве? Я за эти дни пригляделся к нему немного. Парень-то вроде стоящий, но вот от жизни мало хорошего видел.

– Хочешь оставить его?

– Командир, талантище ведь, к языкам способность, память. А способность на разные голоса говорить! Помнишь, мы как-то обговаривали возможность по телефонным линиям противника вредные приказы передавать? Ведь незаменимый для этого кадр!

– Не переживай, оставим. Сейчас проблема с Задирой твоим на фоне остального вообще не проблема. Так, плюнуть и растереть.

– Давай, Командир, не томи. Что у нас на этот раз? И самому легче станет. Да и не один ты!

– Хорошо. Погнали с самого начала.

Командир одним глотком допил кофе и убрал чашку со стола.