Красный Жук

Андрей, опешивший от обвинений, замер, боясь пошевелиться. С одной стороны, обвинения были абсурдными, с другой стороны, эти шипящие интонации холодной ярости были слишком хорошо знакомы. Да и не в трусости же Командир его обвиняет. Причём тут дача, и почему такая маленькая, додумать капитан не успевал, нужно было слушать.

– А может, аж цельным генералом на пенсию уйти, а? А что? Командир ты справный, лет через пять встанешь на дивизию. За год вздрючишь их так, как умеешь. И наступит тишь да благодать, служи – не хочу. Всех хлопот – следить, чтоб личный состав закусывать не забывал. А Родину защищать кто будет?!

До этого момента перспектива выйти в отставку генералом казалась Андрею весьма привлекательной, да и должность командира дивизии была где-то в районе предела желаний. В каких далях тогда бродит разум Командира и каких чудовищ он там разглядел, если для него такой вариант – чуть ли не предательство?

– Я с тобой, Командир!

– А раз со мной, включи мозги и подумай. У тебя сейчас есть уникальный шанс, который выпадает раз в жизни. Да, ты всего лишь капитан, ну, в скором времени майор, невелика разница. Но с другой стороны, ты второй человек в системе. Понимаешь? Если не брать спецов НКВД, ты второй по значимости диверсант во всей Красной армии. Меня всё равно с этого направления уберут. Хочешь, чтобы кого-то со стороны поставили?

– Не хочу!

– Тогда думай, блин, головой! Сейчас тебе нужно доказать Верховному Командованию и лично товарищу Сталину (а он, уж поверь мне, пристально за нами наблюдает), что ты не просто исполнитель, а сам в состоянии возглавить диверсионное направление всей РККА. Всей Красной армии, понимаешь?! Это сейчас у нас на бумаге бригада, а по факту чёрт-те что: пара успешных операций – и развернут в полноценный корпус.

Командир на секунду задумался.

– Может и не сразу, это я лишканул, а к концу войны точно будет. И лучший способ доказать, что ты и без меня прекрасно справишься – проявить инициативу и возглавить параллельно какие-то свои проекты. Гренадёры – это прекрасно, но мало. Так что впрягайся, и жду от тебя инженерную технику на основе танкеток и лёгких танков. Приказ ясен?

– Так точно!

– Вот, другой разговор. А то выдумал от меня в генералы сбежать. У нас что, после войны врагов не останется? Капиталисты вдруг все разом смирятся с нашим существованием? Нет! А раз нет, значит что? Значит, возглавить КА должны самые лучшие командиры, то есть такие, как мы с тобой! Ясно?

– Ясно-то ясно. Только сомнения берут: не слишком ли высоко мы нацелились?

– Целиться – ещё не значит попасть. Да и говорим мы про весьма отдалённую перспективу. А сейчас нам бы первый натиск с минимальными потерями пережить и остановить их, а потом и со своей территории выкинуть. А это, поверь, Андрей, будет очень нелегко. Так что инженерные машины нужны, как говорится, ещё вчера, край в мае.

– Опять ты, Командир, крутишь. Не доверяешь мне. А сколько мы уже вместе, на мирное время пересчитать, так несколько жизней пережили. Начал рассказывать, как там в верхах всё крутится, хорошо, но не это ведь главное. К чему мне готовиться, к чему людей готовить?

– Так говорили уже, помнишь? Я ещё незадолго до этого пальцы посеял.

– Вот не надо пальцами прикрываться! Я кадровый военный. Между прочим, дольше тебя служу и не хуже курсантов твои лекции конспектировал. Так что про локальные окружения это ты им рассказывай. А мне правду нужно знать!

– Вот вырастил на свою голову… командира. Думаешь, окружений не будет? – слегка обескураженный логикой Андрея, произнёс Командир.

– Окружения-то будут, только я уже не тот зелёный капитан, что финские доты брал.

– И что изменилось? Доты брать перестал? – Теперь в голосе Командира слышалась лёгкая ирония.

– Доты-то я возьму, не сомневайся. Я за эти девять месяцев как заново родился. Не знаю уж, что повлияло, вернее, могу только догадываться кто. Раньше для меня любой комбриг был фигурой чуть ли не мифической, а тут командармов да маршалов тасуем, как карточную колоду – плохой-хороший.

– Да ладно, что-то я не замечал, чтоб ты сильно перед комдивами тянулся и в Зимнюю, и в Польше.

– Так с кем поведёшься. А танки, самолёты! Раньше от гордости лопался: стальная когорта на земле и в воздухе. А проблем-то, как оказывается, выше головы. Радиостанции, боеприпасы, ресурс и куча ещё всякого другого. У нас тут курсанты со всей страны, считай, и заметь, не новобранцы, а старшинский состав. А наши их на две головы выше. И никто нигде так не учит, как мы. Даже частично. Вождение – да кто им машину доверит? Пулемёт – так времени нет. Рукопашка – вы о чём, живём в землянках.

По уму нашим надо кубари давать по окончании курсов. Я понимаю, армия в разы увеличилась, всего не хватает. Но сырая, ох сырая. Нам бы года три, и можно никого не бояться. А если германец этим летом ударит, умоемся кровушкой, по самое не балуй умоемся. Я тогда после нашего разговора думал, будет война по типу Зимней, только помасштабнее раз в десять.

– А сейчас, значит, так не думаешь?