Красный халат

Дарья Павловна смотрела на него как кролик на удава. Она была так ошарашена, что не смогла ни быстро придумать ответ, ни придать лицу спокойное выражение. Не догадалась она и парировать тем же самым: муж сегодня тоже должен был допоздна работать!

— Где ты была? — настойчивее и уже явно недовольно спросил он.

На ходу Дарья Павловна сочиняла что-то про сменщицу, перепутавшую графики, но сама понимала, что это звучит жалко и неубедительно.

Конечно, муж не поверил ни одному слову и только саркастически кривился, слушая супругу. Но вдруг его взгляд упал на пакет, из которого торчал рукав злополучного халата.

Застыв на месте, Роман издал странный звук, что-то вроде всхрапа. Он бросился вперёд, рывком выдернул красный халат из пакета и пробежался взглядом — та ли вещь?..

Та самая. Тот самый халат.

— Т-т-ты… ты что, была на маминой даче?! Зачем, сука?! Нахрен ты туда поехала, идиотка!

Вид Романа стал страшен. Лицо покраснело, ноздри раздувались, как у быка, а дыхание стало шумным и яростным. Глаза гневно сверкали, всё тело напряглось. В довершение всего он многозначительно наматывал на кулак кухонное полотенце.

Испуганная Дарья Павловна замерла, не вполне веря глазам и ушам. Что его так разозлило? Она ведь не делала ничего плохого!

— Что молчишь, мразь?! Кто тебя послал? Что ты видела?!

Разъярённый Роман схватил жену за плечи и затряс так, что голова её замоталась взад-вперёд. От тряски зубы клацнули и прикусили кончик языка. Дарья Павловна вскрикнула от резкой боли, во рту появился железистый вкус крови.

— Я тебя, сука, спрашиваю, зачем ты поехала на дачу! Говори, а то зашибу!

— Рома, да что с тобой такое, господи! Я… Я же ничего плохого!.. Ты ведь никогда не говорил, что на дачу твоей мамы ездить нельзя.

— А халат ты зачем взяла?!

Облизнув окровавленным языком высохшие губы, Дарья Павловна осторожно ответила:

— Помнишь, я как-то говорила, что вижу твою умершую мать?

— Ну!

— Она до сих пор ко мне приходит и требует красный халат. Его надо зарыть к ней в могилу. Без любимой вещи она не может упокоиться.

— Что за чушь! Дашка, ты психичка, понимаешь? Больная!

— Ром, это правда! Она приходит и хватает меня своими ледяными пальцами. Вот, эти синяки — от неё. Ну почему ты мне не веришь?!

— Сука! Обе вы суки, и старая, и помоложе!

Роман ударил Дарью Павловну в зубы, снизу вверх в подбородок. Боль была такая, будто в голову вонзилась раскалённая кочерга. Удар отбросил женщину назад, она споткнулась о пуфик и упала на спину. Голова гудела, разбитые губы нещадно ныли. Кровь струйками потекла изо рта, пачкая одежду и пол. Сплюнув, Дарья Павловна увидела в лужице свой зуб.

— За что, Рома?.. — прошептала она.

— Все вы, бабы, конченые мрази. Все! Шлюхи! Вам доверять нельзя… Получи, сука!

И Роман с размаху пнул жену под рёбра. А потом пинки и удары посыпались со всех сторон. Роман бил зло, в полную силу, только распаляясь от стонов и криков жены.

Но вот он остановился отдохнуть и перевести дыхание.

Дарья Павловна тихонько скулила, скрючившись на полу и закрыв глаза. Всё тело превратилось в сплошной сгусток боли, а внутри всё горело.

— Я только начал. Вставай, шмара!

Несильными, но обидными пинками он заставил женщину сесть. А потом набросил ей на шею скрученное в жгут кухонное полотенце и стал душить.

Дарья Павловна захрипела, задёргалась, руками цепляясь за удавку и пытаясь содрать её. Но ничего не получалось. Лёгкие жгло от нехватки воздуха, слёзы текли по лицу, перемешиваясь с кровью из разбитых губ.

“Убьёт… Ей-богу, убьёт… Глупая смерть. Притвориться, надо притвориться!”, — яркой вспышкой мелькнула в мысль.

Обмякнув всем телом, Дарья Павловна замерла и закатила глаза, делая вид, что потеряла сознание.

— Что, всё?.. — с недоверием сказал вслух Роман. — Быстро ты, Дашка. Ничего, сейчас в чувство приведу. Всё ещё впереди. А, бля, в кровь наступил! Обуться надо.

Брезгливо вытерев ногу об коврик, он перешагнул через бесчувственное тело жены, зашёл в комнату и стал рыться в шкафу. Потом, с кроссовками в руке, он не спеша прошёл в ванную. Зашумела вода из-под крана.

Вот он, шанс!

Дарья Павловна села, потом, несмотря на боль и не вполне слушающееся тело, цепляясь за мебель и стены, встала на ноги. Потом она схватила сумку и, как была, вся в крови и босиком, тихонько вышла из квартиры.

Дверь оказалась незаперта, и Дарья Павловна порадовалась своей забывчивости. Незапертая дверь сэкономила для жертвы пару бесценных секунд.

Так быстро, как только могла, Дарья Павловна спускалась по лестнице. Адреналин заглушал боль и страх, но ноющее избитое тело всё равно слушалось куда хуже, чем обычно.

Женщина уже выходила из подъезда, когда сверху раздался грохот и разъярённый рёв:

— Стой, дрянь! Вернись! Стой, хуже будет!

Этот крик подстегнул Дарью Павловну как кнутом. Она выскочила на улицу и помчалась в ближайший магазин. Люди провожали сначала босую окровавленную женщину, а потом и разъярённого мужчину, пытающегося на бегу надеть кроссовок, долгими взглядами.

Дарья Павловна забежала в супермаркет и крикнула:

— Спасите! Вызовите полицию!