Красный Ястреб [The Red Hawk]

Второй марш тоже происходил ночью и был немного длиннее, чем первый. Светила яркая Луна, и ночь в пустыне была светлой. Третий марш был около двадцати пяти миль; четвертый — короткий, около десяти миль. Тут мы удалились от канала древних и направились в юго-западном направлении к каналу, за которым следовали ручьи, позволяющие делать короткие переходы, и направились к озеру, которое наши рабы называют Медвежьим.

Путь был хорошо известен нам, и мы знали, что впереди у нас пятый изнуряющий марш, самый ужасный, намного более худший, чем все остальные. Он проходил через твердую рваную почву пустыни, и на пути нас ждали высокие горы. Сорок пять миль нам придется добираться от одной водяной ямы до другой.

Даже для всадников это был бы тяжелый переход, но со скотом и овцами, которых следовало гнать по этой безводной пустыне, это было кошмарное предприятие. Каждое животное, у которого сохранялось достаточно сил, несло солому, зерно или камыш в сумках, чтобы мы не слишком зависели от редкой пищи пустыни для такого огромного каравана; но воды мы не могли собрать в достаточном количестве для скота. Мы везли достаточно воды, чтобы во время долгих маршей обеспечить водой женщин и детей до шестнадцати лет, а на коротких маршах — для кормящих матерей и детей до десяти лет.

Мы отдыхали целый день до начала пятого перехода и выступили за три часа до заката. Из пятидесяти лагерей мы вышли пятьюдесятью параллельными группами. Каждый мужчина, женщина и ребенок ехали верхом. Женщины держали при себе детей до пяти лет, обычно сидящих на одеяле на крупе коня перед матерью. Остальные ехали в одиночку. Группа воинов и все женщины и дети двигались перед стадами, которые медленно тянулись сзади, каждую группу подстраховывал арьергард, и по бокам ехали разведчики.

Сотня человек на быстрых лошадях ехали во главе колонны, а ночью выдвигались несколько дальше, пока не оказывались вне зоны видимости авангарда. В их обязанности входило достичь нового лагеря раньше остальных и наполнить водяные бочки, которые рабы готовили в течение двух последних месяцев.

Мы взяли с собой лишь небольшое количество рабов, только слуг для женщин и тех, кто не пожелал отделяться от своих хозяев, и которые выбрали путь вместе с нами. Большая часть рабов предпочла остаться в своей стране, и мы позволили им это, потому что это сократило число ртов, которые необходимо было кормить во время долгого путешествия. Мы знали, что в стране калкаров найдем множество рабов и отобьем их у врага.

Через пять часов мы растянулись в колонну в пять миль длиной, и наши воины по бокам раздвинулись еще на милю; но мы могли не опасаться атак врагов-людей, пустыня была нашей лучшей защитой от них. Только мы, жители пустыни, знали пустынные дороги и водяные хранилища, только мы бесстрашно выдерживали эту пустоту, жару и ее жестокость.

Но у нас были другие враги, на нашем долгом марше они постоянно маячили на флангах, почти окружая наши стада кордоном горящих глаз и сверкающих клыков — койоты, волки, адские собаки. Они поджидали отбившуюся овцу или корову. Дикий хор воплей, возня и бедное животное буквально раздиралось на куски. Женщину или ребенка на лошади тоже могла бы постичь такая же участь. Даже для одинокого воина они представляли определенную опасность. Если бы мерзавцы сознавали свою силу, они могли бы, как мне кажется, напасть на нас — ведь их было великое множество; их было не меньше тысячи, следующих за нами на нашем длинном марше.

Но они страшились нас, потому что мы вели бесконечную войну против них в течение сотен лет, и они впитали страх с молоком матери. Только собравшись в большие стаи и умирая от голода, они атакуют взрослого воина. Они не давали нам покоя длинными ночами на этом изнуряющем марше, и они не давали покоя нашим собакам. Койоты и волки легкая добыча для наших собак, но адские собаки — вот с кем трудно справиться, и мы больше всего боялись их. Наши собаки из пятидесяти кланов, а их собралось больше двух тысяч — работали с неустрашимостью и бесстрашием и не теряли времени.

В лагере они постоянно дерутся между собой, но на марше — никогда. Дома, в лагере, они частенько устраивают погоню за зайцем, но на марше они не тратят сил впустую. Собаки каждого клана имеют своего вожака, обычно — опытную собаку, принадлежащую вождю собак клана. Стервятник — наш вождь собак, а его собака, Лонай, вожак. Он работает и ведет свою стаю по одному лишь слову Стервятника. В его стае около пятидесяти собак, двадцать пять из которых он расставил на равных интервалах вокруг скота, а с остальными двадцатью пятью бежал впереди.

Высокий вой одного из сторожей — сигнал для атаки, призывающий на помощь Лоная и его стаю. Иногда бывает внезапное нападение койотов, волков и адских собак одновременно с двух или трех сторон, и тогда выучка и ум старого Лоная и его стаи приносит свои плоды и полностью оправдывает тот почет и уважение, которыми окружены в нашем племени эти огромные дикие животные.