Красный дворец

Там, на другой стороне широкой дороги, стоял среди других полицейских знакомый мне молодой человек. Он казался энергичным и здоровым, его светлая кожа резко контрастировала с темными бровями. При виде Оджина на меня нахлынули воспоминания, яркие и словно мерцающие. Наши обещания, которые мы прошептали в стенах харчевни. Долгие ночи, когда мы обсуждали вопросы, не дававшие покоя нам обоим. Поцелуй в щеку, после которого я поспешила ему отказать. Угасающее биение сердца Оджина, когда я несла его на спине через лес.

Я не могла сдвинуться с места, не могла отвести от него взгляда. А мимо шло множество людей — крестьяне, ведущие нагруженных лошадок, знатные господа в черных шляпах и развевающихся халатах, молодые женщины, прятавшие лица под длинными вуалями. Оджин засмеялся над чем-то, и в груди у меня стало больно, а на глаза навернулись слезы. Я не была уверена, что это не галлюцинация… Но тут он посмотрел на меня, и его улыбка погасла.

Я быстро повернулась и поспешила прочь, пальцы у меня были ледяными. При этом я совершенно не понимала, чего я так испугалась.

— Хён-а. — Оджин пошел за мной по другой стороне улицы, не отставая ни на шаг, не отрывая от меня взгляда. Потом перешел дорогу и принес с собой запах сосен с гор. Его взгляд обволакивал меня, как лес — тенистые склоны. — Куда ты так торопишься? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Я иду в Хёминсо. — В горле у меня совершенно пересохло. — Теперь я работаю там.

Немного помявшись, он сказал:

— Я провожу тебя.

И мы пошли по улице Чонно, а затем свернули на перекрестке направо. «О чем ты думаешь? — хотелось мне спросить его. — Что изменилось между нами? Или не изменилось ничего?» Но внезапно я застеснялась и вместо этого спросила:

— Как твоя рука?

— Уже не та, — ответил он, и я обратила внимание на то, что на боку у него не было меча, хотя прежде он всегда носил его с собой. — Локоть у меня не двигается, и я едва ее чувствую. — Он опять посмотрел на меня. — Я написал тебе несколько писем, но получилось так неразборчиво, что я не стал их посылать. А диктовать слугам мне не хотелось. Мне очень жаль…

И по его мечущемуся взгляду я поняла, что на самом-то деле он хотел спросить: почему ты не ответила?

Я быстро покачала головой и с видимой беспечностью сказала:

— Нет нужды извиняться. Тебе нужно было набраться сил. Ты был тяжело ранен.

Что-то у него в лице дрогнуло, но он тут же ответил в тон мне:

— Думаю, ты права. — Потом, вытянув вперед правую руку, посмотрел на ладонь и пробормотал: — Надеюсь, неподвижность со временем пройдет, или же я буду единственным инспектором в нашем королевстве, неспособным владеть мечом.

— Тем, кто желает отыскать истину, не всегда нужен меч.

— То есть таким, как ты, — прошептал он.

Я моргнула:

— Как я?

— В тот день в лесу, — сказал он, и от одного воспоминания я вся напряглась, — ты даже не подняла кинжал на медсестру Инён. Я пришел в ужас, думал, она убьет тебя прямо у меня на глазах. Но ты заставила ее опустить меч.

Мы замедлили шаг, подойдя к задним воротам Хёминсо, — именно здесь он больше чем полгода назад помог мне перебраться через стену в нашу первую встречу. Оджин, похоже, тоже вспомнил тот день, потому что смотрел на выложенную плиткой стену так, будто видел перед собой меня — Хён, шепчущую ему: «Я очень сомневаюсь, что наши пути когда-нибудь пересекутся еще раз».

— В ту нашу первую встречу я даже представить себе не мог, — тихо проговорил он, — какой сюрприз ты мне преподнесешь.

Больше он ничего не сказал, а лишь смотрел на меня, изучая и ожидая моего ответа. И на какое-то мгновение мою грудь пронзил страх. Я не хотела, чтобы он уходил, но боялась того, что будет, если он останется. Королевство наводняли женщины куда более достойные, чем я. Более красивые, более уважаемые, более очаровательные. Отцу всегда хотелось больше того, чем у него имелось, и матери ему было недостаточно. И мысль о том, что Оджин останется и обнаружит, что ему недостаточно меня одной, была величайшим моим кошмаром.

— Мне пора, — произнесла я, и мое сердце захлопнулось, словно раковина моллюска.

— Я увижу тебя еще?

— Возможно.

Его лицо исказилось:

— Всего лишь «возможно»?

Нервно покусывая нижнюю губу, я представила, что меня ждет. Я попрощаюсь с ним, пообещаю как-нибудь увидеться, а потом стану его избегать целыми неделями, которые будут складываться в месяцы. И таким образом отдалюсь от него, оборву соединяющие нас нити. Мы пойдем каждый своим путем, и годы спустя я увижу однажды, как он идет по улице, и с удивлением спрошу себя: и чего ты так боялась, Хён?

А чего, собственно, я так боюсь?

— С нашей первой встречи столько всего произошло, — пробормотала я. — Мы вместе с тобой раскрыли несколько убийств и дворцовых тайн. Не боялись рисковать нашими жизнями. Столько всего произошло… — Тут я осеклась, потому что поняла вдруг: произошло слишком много всего, чтобы бояться. Что бы ни случилось в дальнейшем, я должна верить, что он будет заботиться обо мне, равно как и я буду всегда заботиться о нем.

Я нахмурила лоб, и Оджин неправильно истолковал мое молчание.