Красные листья

— Крисси, я еще не закончил.

— Я знаю, — возразила она. — Но Конни испекла пирог. К тому же мне нужно выгулять собаку.

— Альберт с ним сходит, — сказал Джим. Она сложила свои книги и объявила:

— Я ухожу. Пожалуйста, пошли вместе.

— Нет, мне нужно остаться и закончить работу, — ответил он и углубился в Аристотеля.

Этот Аристотель писал, что добродетель требует, чтобы правду мы почитали выше своих друзей. Кристина встряхнула головой. «Этика» всегда была для нее самой трудной. И «Критика практического разума» Канта тоже. Большую часть своей жизни Кристина боролась против своего собственного категорического императива. Ее окружали люди, которые, в общем-то, ей были не нужны, но именно с ними приходилось проводить время. А вот Спенсер… Кристине показалось, что он ей нужен.

«Мужчины хороши лишь в одном, но плохи в очень многом», — писал Аристотель. Кристине эта фраза всегда казалась загадочной. Так, как ее понимала она, это означало, что у мужчин вообще отсутствуют чувства или они их вытесняют из своего сознания.

Кристина нежно коснулась шеи Джима, а затем поцеловала его в макушку.

— Джимбо, извини (Боже, за какое же бессчетное количество вещей ей бы следовало перед ним извиниться!). Я сейчас заниматься совершенно не в состоянии. Приходи поскорее, хорошо? Попробуем пирог.

— Ага, — пробормотал он, не поднимая головы.

Они собрались вокруг весьма сложного сооружения, которое называлось тортом. Конни приготовила его для Альберта. Торт представлял собой неровные, неодинаковой величины охлажденные кофейные коржи, соединенные кремом, а сверху были натыканы земляные орехи, шоколад и еще двадцать две свечи.

Конни хотя и оделась соответственно случаю, но настроение у нее было далеко от праздничного. Это было видно по ее напряженным губам, покрытым ярко-розовой помадой, и голубые тени вокруг глаз не могли затушевать их затаенную печаль.

Все пятеро смотрели на торт, как будто это был только что освежеванный барашек. Аристотель же поглядывал на торт с таким видом, как будто это последний кусочек еды, оставшийся на земле.

Событию добавлял торжественности и тот факт, что прибыл Френки Абсалом. Обычно выкурить Френки из его общежития Эпсилон было делом довольно трудным, но своим присутствием сейчас Френки одаривал Альберта, и это было самое малое, что он мог сделать для своего старого приятеля, с которым он жил прежде в одной комнате в общежитии.

Вначале Альберт жил в одной комнате с Джимом, потом переехал к Френки в начале второго курса, когда они с Джимом решили, что лучше будет, если они разъедутся. Сейчас Альберт жил один через две комнаты от Кристины, а Френки поселился в братстве Эпсилон.

Кристина взглянула на Конни, которая силилась изобразить улыбку, и запела «Счастливого дня рождения». Все подхватили, включая Альберта, который пел громче остальных.

— Альберт! — воскликнула Конни. — Загадай желание и задуй свечи. Но загадай действительно заветное желание. — Она произнесла это с намеком, близко подойдя к нему и засунув руку в задний карман его брюк.

Кристина подумала: «Очень уж Конни старается, чтобы все выглядело нормально. Но почему это меня задевает?»

Альберт повернул голову налево, где стояла Конни, затем направо, в сторону Кристины, и, наконец, посмотрел на Джима, который находился напротив него через стол.

— Заветное желание, говорите? Отлично. — Он закрыл глаза и задул свечи, все до одной.

Конни и Кристина зааплодировали, Френки издал вопль и затянул «Он наш самый лучший друг», и только Джим как стоял, так и продолжал стоять. Только изрек без особого энтузиазма:

— Да.

Дважды гавкнул Аристотель.

Конни засуетилась над тортом, раскладывая по тарелкам куски и пластиковые вилки, а Кристина стояла молча, чувствуя, что напряжение не спадает. Находиться здесь ей вовсе не хотелось. Приподнятое настроение, которое появилось у нее сегодня в первой половине дня сначала после встречи с Говардом, а потом со Спенсером, сменилось пессимистическими размышлениями. Несколько дней назад Конни сказала ей, что они с Альбертом думают о помолвке. «О, это чудесно, — сказала тогда Кристина. — Это так чудесно. Будете устраивать вечеринку? Сначала помолвка, а потом не за горами и свадьба. Черт возьми, да это же замечательно!»

А потом… Джим. Сегодня он вел себя по-дурацки. Не очень-то прежде выказывавший свои чувства, Джим вел себя с каждым днем все более странно. «Вот и сейчас, — с грустью подумала Кристина, — он даже не захотел стоять рядом со мной. Ведь мы вроде бы тоже с ним пара. Может быть, и нам следует подумать о помолвке?»