Красные Башмачки

Везли ее долго. Два человека сидели по бокам истуканами.

«Боже, как мерзнут ноги…»

Тоффини оставил Лиз на ярмарке у прилавка со сластями. Обещал сюрприз.

Такого сюрприза девушка не ожидала.

Ее потянул за рукав сутулый человечек, по одежде вроде слуга.

— Госпожа Элиза, мэтр зовет вас.

— Куда?

Человечек назвал ее по имени и это не вызвало подозрений.

— В лавку стекольщика, здесь рядом.

Лиз пошла за незнакомцем. За дверью лавки ее ждали крепкие парни в плащах. Заткнули рот, связали руки и вытащили споро через заднюю дверь. Она пробовала кричать и отбиваться, да только все попусту…

В повозке на полозьях ее вывезли из города, скрипел снег, тупали копыта, а похитители молчали.

Оцепеневшая от холода и страха Лиз ждала, чем все кончится.

«Боже, зачем я пошла на ярмарку?! Зачем! Кто эти люди? Господи, помоги мне!»

Долгий путь закончился. Ее вывели под руки и завели в тепло. Вверх по лестнице…

— Госпожа, она доставлена.

С головы Лиз сдернули мешок. Она заморгала от яркого света свечей и задрожала от страха.

Та же комната в башне охотничьего замка. Над постелью картина с лесной нимфой.

От окна быстрым шагом приблизилась женщина в черном платье. Голубые глаза незнакомки расширились.

— Выньте кляп! — приказала, не отводя взгляд от лица Лиз.

Она была старше лет на пять. Лицо с выраженными скулами напряжено. Властные морщинки пролегли от носа к углам губ.

— Что вам от меня нужно? — пролепетала Лиз, едва шевеля сухим языком.

Незнакомка схватила девушку за шею обеими руками.

— Где мой муж, шлюха? Куда ты его задевала?

«Герцогиня Марлис?!»

Лиз в ужасе замерла, забыв даже дышать…

Лицо герцогини Дармштадской исказилось гримасой ненависти.

— Где он? Отвечай!

— Госпожа, вы задушите ее.

Герцогиня оглянулась на говорившего. Убрала руки.

— В подвал и на дыбу! Пусть все расскажет!

Лиз попыталась упасть на колени, но ее подхватили под руки и поволокли вон.

— Нет! Умоляю вас! Я все скажу! Герцогиня, Прошу вас! Всеми святыми!

Лиз волокли по лестнице вниз и тогда она крикнула что есть мочи:

— Я беременна от вашего мужа!

Слуги замерли.

— Верните ее! Быстро! — крикнула сверху герцогиня Дармштадская.

Лиз привели обратно в комнату.

Сняли веревки, усадили на стул. Герцогиня выгнала слуг.

Села напротив. Пальцы нервно сжаты в замок. Роскошные черные брови сошлись к переносице.

— Расскажи мне все, девочка. Я в этих землях полная хозяйка и от меня зависит твоя жизнь. Все честно и без утайки!

Лиз рассказала обо всем. Про картину, про мэтра Тоффини, про внезапную страсть герцога Дармштадского, про свое бегство. Про свой дар Лиз благоразумно умолчала.

В конце рассказа герцогиня смотрела уже не на Лиз, а на картину.

— Тоффини — колдун, а ты его приспешница! — прошипела герцогиня Марлис сквозь зубы.

— О, нет, ваше сиятельство!

— Молчи! Мне все ясно! Тоффини гореть на костре и тебе тоже!

Лиз заплакала.

Герцогиня позвала слуг и велела снять со стены картину с обнаженной нимфой и вынести вон.

Потом она потрогала живот девушки, нехорошо улыбнулась и вышла.

Лязгнул засов.

Сочельник и Рождество Лиз провела в этой комнате, молясь на коленях за себя и малыша. Герцогиня больше не появилась. Вместо ее явилась мрачная старуха в черном. Осмотрела девушку, помяла живот и ушла ни слова ни говоря.

Дни шли за днями. Лиз жила в комнате как тюрьме. Ее не выпускали никуда. Незнакомая служанка приносила еду и воду, уносила ночной горшок.

На вопросы Лиз служанка ничего не отвечала. Как глухонемая!

В комнате было тепло — труба от очага проходила по стене.

Жить можно, вот только как долго?

С мыслями о церковном суде с обязательными пытками и о позорной смерти на костре Лиз по ночам плохо спала.

Почему герцогиня сразу не отдала ее в руки церковного суда? Что ж она медлит? Схватили ли мэтра?

Дни и ночи бежали друг за другом. Дни отмечала царапинами на штукатурке под окном.

Однажды ночью Лиз проснулась от странных ощущений. Положив руки на живот, она убедилась в том, что ей не почудилось. Ребенок зашевелился…

Теперь она обрела собеседника. Она разговаривала с малышом, ощущая как маленькие ножки или ручки изнутри давят на ее прохладную ладонь.

Страх притупился.

«Господь не оставит нас своей милостью!»

Опять появилась та же старуха, видимо, повитуха. Голос, правда, у нее оказался мягким, грудным, добрым.

— Малыш шевелится?

— Да…

— Хорошо. Настоящий воин будет! Съесть чего хочется?

— Соленых огурцов бы…

— Принесут.

Старуха вынула из котомки шерстяные полосатые чулки.

— Надень. Ноги должны быть в тепле.

— Спасибо вам, добрая женщина.

Старуха внезапно протянула руку и погладила Лиз по волосам.

— Меня зовут Мета. Я буду жить в замке. Если нужна буду — зови.

Лиз заплакала, а Мета прижала ее к груди и гладила по голове. От этой скупой ласки Лиз разревелась еще пуще.

— Ну, ну, хватить слезы лить. Малыш будет беспокоится!

Глава шестнадцатая

Лиз поняла, что пришла весна, когда исчез иней со стекляшек на узком окне.

Она отложила вязание на кровать.

Тихая, уютная, теплая комната опостылела ей до крайности.

«Глотнуть бы свежего воздуха!»

Она положила ладонь на тугой живот. Если бы не малыш, она с ума сошла бы в этой тюрьме!