Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем

Примерно так же много лет назад Чкалов повлиял на судьбу генерала Джорджа Маршалла, о чём тоже никогда не узнал. В 1937 году звёздный экипаж Чкалова, Белякова и Байдукова летел через Северный полюс в США на АНТ-25 – одномоторном самолёте с рекордным размахом крыльев конструкции Туполева. Полёт проходил в сложнейших условиях: обледенение, кислородное голодание… Летели в Окленд, из-за перерасхода топлива пришлось сесть несколько раньше – на аэродром «Пирсон-Филд» в Ванкувере, штат Вашингтон. Эта точка более или менее случайна, могли сесть и в соседнем Портленде. Героев радушно встретил и пригласил в свой дом командир местного гарнизона – пятидесятисемилетний Джордж Кэтлетт Маршалл, участник Первой мировой войны. Его карьера шла туго. Только за год до этого Маршалл получил звание бригадного генерала – по-нашему это даже не совсем генерал, скорее кто-то вроде полковника. Благодаря Чкалову Маршалл, командовавший захолустным гарнизоном и ждавший пенсии, попал на первые полосы всех газет. Чкалов рассказал президенту Рузвельту, как тепло встречал советских гостей генерал Маршалл. Паблисити в Америке – если не всё, то очень многое. Генерала перевели в Вашингтон, он возглавил штаб армии США. Участвовал в Тегеране-43 и Ялте-45, был повышен до генерала армии, награждён, между прочим, и советским орденом Суворова. В 1943-м и 1947-м становился «человеком года» по версии журнала Time. В 1947–1949 годах занимал пост госсекретаря, в 1950–1951-м – министра обороны. Предложил «план Маршалла» – программу восстановления послевоенной Европы и одновременно роста американского влияния. Получил Нобелевскую премию мира… А началось всё с того, что встречный ветер и обледенение съели какой-то лишний центнер бензина у чкаловского АНТ-25. Эта неплановая посадка, вероятно, оказалась самым сильным вмешательством лётчика Чкалова в ход истории. Самолёты Поликарпова испытали бы другие, через полюс бы слетал тот же Громов – да мало ли кто ещё, а вот карьера Маршалла без «фактора Чкалова» могла закончиться в Ванкувере.

Олдрин и Колесников не знали имён друг друга. Для каждого из них было загадкой, с кем он сошёлся майским днём 1953 года над рекой Ялу, кого он мог убить и кто мог стать его убийцей. Колесников понимал, что его сбил какой-то американец, Олдрин понимал, что сбил какого-то коммуниста, – и только. Траектории машин и судеб сошлись в одной точке, чтобы через секунды разойтись навсегда. Безымянные враги – «ничего личного», винтики геополитического противостояния. Два небесных брата-buzz’а, каждый из которых мог стать для другого и Авелем, и Каином, а вышло так, что один помог прославиться другому.

Высадку Армстронга и Олдрина на Луне в Советском Союзе в прямом эфире не транслировали, но позже показали, как приводнившихся посреди Тихого океана астронавтов поднимают на борт авианосца «Хорнет», в записи показали и прилунение «Игла». Когда отставной лётчик в Волгограде смотрел телепередачу – наверняка ведь смотрел и думал о том, что его плюс-минус ровесники летают на космических кораблях, – он и представить не мог, что его судьба однажды пересеклась с одним из этих неуклюжих парней в скафандрах.

Колесников чувствовал себя опустошённым после увольнения из армии, Олдрин – после возвращения со звёзд. Оба писали книги, в какой-то мере проговаривая, как это модно сегодня, свои травмы. Вот так и великий Арцеулов – победитель смертоносного штопора, очарованный паритель, бесстрашный испытатель – всю свою послеавиационную жизнь рисовал небо и самолёты…

Узнать друг о друге Олдрину и Колесникову оказалось не суждено. Колесников умер в Волгограде в феврале 1986 года, так и не опубликовав «Голубую реку». Восемьдесят шестой год, последний в его жизни, зарифмовался с маркой «сейбра» – F-86. Олдрину выпала завидно долгая жизнь, но кто бы мог рассказать Баззу о жизни и судьбе сбитого им лётчика? Разве что я, знающий о Льве и Баззе больше, чем они сами знали о себе. Но слишком мало у меня шансов встретить Олдрина – ноль целых и ещё много нолей после запятой. Хотел было написать ему в твиттер, но не стал. К чему Олдрину имя пилота, которого он сбил семьдесят лет назад? Вот Колесникову было бы куда интереснее узнать, кому он в том памятном бою целую секунду смотрел в глаза.

Когда Михаил Девятаев бежал из немецкого плена домой – на восток, к солнцу, – за ним гнались истребители, но арестанты на угнанном «хейнкеле» смогли уйти. Много лет спустя Девятаев встретится на острове Узедом, где он когда-то работал в неволе, с лётчиком Гюнтером Хобомом, участником погони. Два старика обнимутся.

«Почему-то лётчикам – сбитым и сбившим – бывает любопытно встретиться. Почему? Никто не знает», – написал однажды Колесников. Интересно, что бы сказали друг другу Олдрин и Колесников, случись их встреча в этом мире. И – что скажут друг другу там.