Красно Солнышко

- Не знаю, княже.  Хочешь – к тому берегу поплывём. Хочешь – к этому. Мы и там, и там были. Коли большой град думаешь ставить, тебе самому место выбирать нужно. Ибо я твоих задумок не ведаю. Коли просто перезимовать – в полудне пути тут мыс есть. Там можно стать. Поляна большая, ручей невеликий. Лес не вплотную подходит к воде, а поле образует. Места нам хватит. И почва обильная.

Кивнул Брячислав, приказ отдал:

- Веди туда…

 Вспенили вёсла воду, дружный выдох из сотен грудей вырвался, и взвился к небу чистый голос на одной из лодей:

- Синяй морюшко всколыхнулося,

Орёл(ы) с лебедем купа… в нём купа… в нём купал(а)ся.
 Орёл с лебедью в нём купал(а)ся,
От орла лебедь знать, знать пыта… знать пытал(а)ся.
 От орла лебедь знать пытал(а)ся:
– Уж ты, батюшка, сизой, млад сизой, млад сизой орёл.
 Уж ты, батюшка, млад сизой орёл,
Где ж ты был летал, где полё… где полётывал?
 Где ты был летал, где полётывал,
Не бывал ли ты, орёл… ты, орёл, на моей стороне?
 Не бывал ли ты на моей стороне,
Не слыхал ли ты, орёл, про мою, про мою голове?
 Не слыхал ли ты про мою голове,
Не тужут ли, орёл… орёл, тятька с мамкой обо мне?
 Тяжут, плачут, сокрушаются,
Сына милого до… дожида… дожидаются.
 Сына милого дожидаются,
В чисто поленьку со… соби… собираются.
 В чистом поленьке огонёк горит,
Огонёк горит всё… всё… всё тихохонько.
 Огонёк горит всё тихохонько,
А дымок идёт всё… всё лего… всё легохонько…

 Почти мгновенно песню подхватили почти все, находившиеся на кораблях, кроме купленных перед самым отъездом чудинок, те удивлённо всматривались в окружающих их мужчин, но после первого куплета, когда самые смышлёные уловили мелодию, в гул голосов дружинников вплёлся первый тонкий голос, потом второй, третий… Слов они не знали, да и не понимали, о чём поют их будущие мужья. Но сердцем поняли, что нужно поддержать, ибо в песне единство рождается, если та песня с товарищем или другом, с семьёй разделена… Чудинки просто подтягивали без слов, но голоса ложились на мелодию неожиданно ладно…

…В тот же самый миг в гавань Арконы скользнула лодья. Стражники на стенах, окружающих град, удивлённо всматривались в неё через пелену тонкого, секущего глаза снега. Разбушевалась метель не на шутку неожиданно. И откуда только взялся корабль? Все уже давно свои лодьи на берег вытянули, полотном под навесами затянули, на козлы поставили. Кончилось время для плавания. Теперь до тех пор, пока не сойдёт снег, уже обильно лёгший на землю, никто в море не выйдёт… А тем временем сумасшедший то ли купец, то ли воин, уверенно направил нос лодьи к храмовой пристани.

- Видать, жрец с донесением, Прокл.

- Угу. Говорил мне старшина, что ждут гонца с важными вестями…

…С палубы спрыгнул воин, ловко подхватил брошенный ему канат, закрутил вокруг вбитой в толстое дубовое бревно скобы. Корпус лодьи чуть дёрнулся, но послушно замер. Упала сходня, и на берег ступил закутанный в коричневый плащ  человек. Поклонился Храму Святовидову. Огромный четырёхликий идол был виден в Арконе отовсюду, надзирая за всеми сторонами света. Шапка снега уже украшала его голову, белила длинные усы…

- Храбр, за мной. Остальные – как сдадите лодью присмотрщикам, да тиуну – отдыхать. Дело сделано, братья. Но держите язык за зубами.

Никто не ответил. Итак всё ясно было. Навстречу уже спешили вооружённые до зубов воины, желающие покарать наглеца, но неизвестный вытащил из сумочки, что висела на поясе, небольшую бляху из серебра, бросил бегущему впереди старшему, и когда тот рефлекторно схватив, выпучил глаза, замерев на месте, от удивления, коротко произнёс:

- Лодью обиходить. Людям – баню, отдых и еду от пуза.

- Будет исполнено, господин!

Старший воинов склонился в поклоне, потом толкнул одного:

- Бегом за Оладьей-тиуном! Скажи, немедля ему явиться, коли хочет место своё сберечь! Немедля! Хоть с жонки его стаскивай, но сюда!

Тот, топая сапожищами, помчался огромными прыжками, куда послан. А старшина воинов подбежал к лодье, единым прыжком взмыл по сходне:

- Эй, братие, пошли со мной! Будем…