Краски любви

Технология жульничества была весьма проста. Гнусняк выуживал адреса коллекционеров. За небольшую плату запускал туда Крюкова, и тот копировал нужные полотна. Затем Гнусняк через своих агентов по Интернету оповещал любителей живописи со всего света, что он у такого-то коллекционера выкупил шедевр, и недвусмысленно намекал, что теперь готов с ним расстаться. Перепродажа живописи втихаря от властей – дело, отработанное веками. Чем дороже картина, чем ценнее она для государства или частного любителя, тем сильнее хотят прибрести ее криминальные ценители антиквариата. А поскольку вывозу за границу шедевр не подлежал, иностранные граждане, тайно вывезшие картинку, на аукционы выставлять ее опасались. И что это значит? А то, что уличить Гнусняка в откровенном жульничестве они не могли. В редких случаях провала, которые все же случались, Самсон моментально перекладывал с себя вину за содеянное на того, у кого он якобы купил картину, и впадал в истерику, выставляя себя жертвой. А поскольку он изначально просил с покупателя примерно треть цены шедевра, то и особых претензий не ожидал. Но треть цены за картинку Рубенса или Ренуара тем не менее имела много «зеленых» валютных нулей.

Самсон застыл в кресле, наливаясь злобой. Мысль его работала в одном направлении – как заставить гада Крюкова днем и ночью копировать старых мастеров. Самое обидное для Гнусняка было то, что Крюкову он довольно сносно платил за работу.

Размышления мстительного и пакостного характера по адресу злополучного живописца прервал мелодичный перезвон мобильного телефона. Гнусняк включил трубку и услышал голос спортсмена Журова. Самсон поначалу хотел наорать на тренера, поскольку тот наверняка собирался просить денег. Гнусняк в таких случаях предпочитал нападать первым. Он знал множество способов обругать человека, пока тот еще не успел открыть рта. Но внезапно он передумал и довольно миролюбиво поздоровался:

– Привет, Стасик.

– Я весь в дерьме, – сообщил спортсмен.

Самсон не удивился, но не стал выслушивать привычных стенаний Журова, а пригласил его к себе:

– Мы давно не балакали. Приезжай. Тарзан сварит картошечки, примем по рюмахе и кое-что обмозгуем.

Журов, не ожидавший подобного тепла от своего жадного покровителя, уговаривать себя не заставил. Через сорок минут его «восьмерка» дудонила у ворот Гнусняка.

Глава 7 Катя получает работу

Катя проснулась поздно. Отец давно уехал на работу. Девочка нехотя встала, прошлась босиком по квартире. В малюсенькой, совмещенной с туалетом, ванной заглянула в маленькое зеркало и увидела белесый чуб, торчащий над сонными глазами. В зеркале петербургского дома она могла оглядывать себя целиком и делала это ежедневно. Теперь с этим возникли проблемы. А более всего Катю теперь беспокоили изменения в ее девичьей фигуре. В зеркале московской пятиэтажки за этими изменениями следить оказалось непросто.

Она умылась и проследовала на кухню. На кухонном столе обнаружилась записка, из которой Катя выяснила, где можно взять сосиски и заварку для чая. Хлеб и молоко отец предлагал Кате купить самой. Для этого рядом с запиской лежали деньги. Денег было раза в три больше, чем требовали покупки, и Катя улыбнулась, подумав об отце с благодарностью. Перед завтраком она долго и изнурительно истязала себя разными упражнениями. Закончив зарядку, приняла душ, напялила джинсы и рубашку и, прихватив пакет, побежала в магазин. В парадном курили мальчишки. Один загородил Кате дорогу. Она попробовала обойти парня, но тот подвинулся и снова встал на ее пути.

– Пусти, болван, – сказала Катя.

– Гляди, а он хамит, – продолжил подросток и пихнул Катю в грудь.

Двое других наблюдали за происходящим молча, но с интересом. Катя мгновенным ударом сшибла подростка и отправилась дальше. Компания не успела опомниться, как она уже вышла из подъезда. Возвращаясь с молоком и хлебом, Катя поняла, что ее ждут. Начинать жизнь в доме с драки не стоило, но выхода не было. Сама решила стать пацаном, а у ребят законы свои. «Что делать с пакетом?» – быстро промелькнула мысль.

У входа в подъезд теперь стояли все трое. По злым и насупленным лицам мальчишек было нетрудно догадаться об их намерениях.

– Ты чего в нашем доме делаешь? – спросил бритый наголо, приземистый подросток.

Он был ниже всех, но с точки зрения драки и опаснее всех. Катя поняла – начинать надо с него. Парни пошли на нее строем. Правой ногой она легко достала до подбородка приземистого. Зубы у него щелкнули, парень прикусил язык и покачнулся. Второго Катя выбила ударом ладони в шею. Третий попятился сам. Дорога была свободна. Но Катя никуда не пошла. Она остановилась возле усевшегося на ступеньках приземистого и протянула ему руку:

– Вставай, сосед, и больше со мной не связывайся.

Тот неожиданно улыбнулся и подал Кате руку:

– Кирилл, – представился парень.

Двое других последовали его примеру. Второго звали Виталием, третьего – Саней. Когда знакомство состоялось, ребята предложили Кате погулять вечером:

– Мы вчетвером тут всех раскидаем, – пообещали они.