Краски

Я попытался приподняться и вылезти, как заметил две пары рук. Словно сами ангелы спустились за мной и подобрали с места аварии. Схватив под плечи, руки вытащили меня из автомобиля – перепачканного в крови и краске, со слезами, подкатывающими к глазам, с полной пустотой внутри. Я плакал и почти не сопротивлялся, находясь в состоянии шока, когда крепкий санитар только что подъехавшей скорой помощи вколол мне успокоительное. Через мгновенье к джипу подоспели спасатели. Но я знал, что было уже поздно. Снег пошёл ещё сильнее, словно пытаясь накрыть белой пеленой весь этот ужас. Мужчины в форме по команде вытаскивали податливые яркие тела матери и сестры. Эта сцена надолго засела у меня в памяти. Скользкая дорога, авария, перевернутый автомобиль, тусклые цвета на горизонте, и лишь этот джип был окрашен разноцветными красками, вытекшими из банок, а люди суетились рядом: кто старался помочь, а кто просто фотографировал. Краска продолжала вытекать из грузовика, смешиваясь с лужами и кровью. Да, красной краски было больше.

Чуть позже мне сообщили, что моя мать и сестра погибли.

***

Естественно, Майеру все детали знать необязательно. Он откидывается на спинку дивана и поправляет очки, дослушав мой короткий рассказ. После неприятных воспоминаний мне захотелось пить, и я всё же беру тот стакан, что поставил мне психиатр. К счастью, в этот раз обошлось без приступов.

Я первый решаю нарушить молчание:

– Когда меня выпишут? Мне намного лучше, и галлюцинации почти прекратились.

– Вы до сих пор не вспомнили? – Удивленно смотрит доктор. – Вы здесь несколько по другой причине. По той, что произошла уже после аварии.

Меня охватило неприятное ощущение, к горлу подкатила тошнота, Майер начал превращаться в цветной силуэт.

– По какой?! – спрашиваю я.

Я разозлился. Черт возьми, да я был в ярости. Я почти кричал на синий силуэт напротив.

– Вспоминайте, Йохан, вспоминайте, – спокойно отвечает он. – Ваш мозг блокирует все плохие воспоминания. Вы не помните, что случается во время приступов, а это очень важно. Наша задача – заставить вас вспомнить. Вытащить из вас всё плохое, что случилось после аварии.

– Черт подери, что происходит в этой клинике? Почему вы меня здесь держите? – я уже слабо отдаю отчёт о происходящем и со всей силы ударяю по стакану. Тот отлетает в сторону, разбрызгивая остатки воды.

Майер поднимает руку и зовёт санитаров. Через несколько секунд в кабинет влетают два человека в белых халатах и, взяв меня под руки, выводят из кабинета.

– Объясните мне! Что тут происходит? Какие воспоминания?

Майер лишь смотрит на меня грустным взглядом и отворачивается.

В этот раз обошлось без «Пыточной». Можно считать это первым предупреждением. Мне вкалывают успокоительное, и следующие несколько часов я лежу в кровати. Когда наступает время ужина, голова ужасно раскалывается. Настроение настолько плохое, что сейчас я и сам не прочь оказаться в «Пыточной», забыться раз и навсегда. Что психиатр имел в виду? Что должен был я ему рассказать?

Воспоминания о прошлой жизни мимолетными вспышками появляются в голове, но из них никак не получается собрать полноценную мозаику. Я резко сажусь на жёсткую кровать, кровь закипает, руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Замахнувшись на стену, слышу шаги санитара. Дверь резко распахивается. Крупный розовощёкий мужчина кивает на выход, и я молча выхожу за ним. Все пациенты уже сидят в общей столовой, где нас ежедневно пичкают одной и той же едой.

Сейчас нужно было только вспомнить. Я старался напрячь память, но таблетки и участившиеся галлюцинации проделали в ней настоящую брешь.

Во время ужина вновь произошел инцидент. Один из пациентов – мужчина невысокого роста и крепкого телосложения – выскочил из-за стола и начал бегать по столовой, переворачивая свободные стулья и роняя на пол тарелки. Пробегая мимо меня, он толкнул и мою тарелку, та упала на пол и издала неприятный звук. Я уже хотел встать, чтобы крепко отделать этого ублюдка за потерю ужина, но вовремя остановился. Этот день чудом не закончился для меня одиночной камерой или даже «пыточной», поэтому не стоит напрашиваться туда самостоятельно. Я отпил воды из кружки и посмотрел на пол – туда, где лежала моя еда, которой было не суждено попасть в желудок. Тарелка была перевёрнута, кетчуп расплывался красным пятном. Красный цвет сработал словно переключатель в голове, вызвав в памяти воспоминания, которые были надежно заперты в моём подсознании.

Переход. Бродяга. Уб… убийство? Сердце забилось в разы быстрее, когда перед глазами начали мелькать картинки того рокового вечера. Но отдельные фрагменты воспоминаний никак не складывались в полноценную картину. Что произошло? Что же, чёрт подери, произошло в том переходе? Я должен был вспомнить. Должен.

2 БЕСКОНЕЧНОЕ ОДИНОЧЕСТВО

Окраины Нойкёльна, Берлин, Германия

5 июня, 17:59