Красивая ошибка

Тишина давила на уши. Яркий больничный свет ослеплял глаза. Монотонное тиканье часов успокаивало, а иначе можно было бы сойти с ума от бушующих мыслей в голове. Я была ещё слишком слаба, чтобы вставать и большую часть времени проводила прикованная к кровати. И это было самое ужасное: не отвлечься, не убежать, не скрыться от себя и своих мыслей. Тоска разъедала меня изнутри, я не знала, как буду жить дальше и на что. Единственная работа, которая приносила доход, накрылась — теперь я беременна и одна. На что жить? На что содержать ребенка? Вернуться на обычный массаж? Да, первое время может и получится, но потом? Что потом? С животом не смогу работать, декретные очень маленькие и мне точно не хватит, с учётом того, что нужно будет снимать жилье.

Когда я жила с Андреем, то успела позабыть обо всех этих земных трудностях. Я жила у него, мечтала, упивалась им и не думала, что будет потом, не строила какие-то серьёзные планы, потому что никогда бы не подумала, что его так быстро не станет. От этих мыслей становилось только хуже.

Пытаюсь отвлечься и достаю из сумочки книгу, которую на днях принесла Полина. Бегаю глазами по строчкам, но они сливаются в одно единое, теряют смысл и плывут перед глазами от нахлынувших слез. Тут же её закрываю. Все это бессмысленно. Отвлекаться, пытаться забыть. Нужно просто пережить и всё пройдет. Всё проходит и это пройдет. Я снова себя утешаю, а как иначе тогда пережить такое горе и не сойти с ума? В дверь тихо постучали.

— Да, войдите, — равнодушно отвечаю я. Видеть кого-то, а тем более слышать утешения, не хочется. Дверь открывается и входит Толя. Выражение лица озабоченное, он мнётся в дверях и молчит.

— Ты снова здесь? — устало спрашиваю я. — Зачем?

Он подходит ближе, кладёт пакет с фруктами на прикроватную тумбочку и присаживается рядом.

— Привет, Алика, — тихо здоровается он. — Вот тут фрукты, тебе как раз сейчас необходимы витамины. Я беспокоюсь, поэтому и пришёл проведать тебя. Ты же мне не чужой человек, в конце концов.

— Знаю, но я не хочу. Не хочу вообще никого видеть.

— Алика, так нельзя. Мы поможем тебе. Я, Полина. Ведь у тебя больше никого здесь нет. Жизнь продолжается, понимаешь?

— Не для меня, — поднимаю на него красные от слёз глаза. Я не спала всю ночь, не знаю, как вообще до сих пор держусь, — не хочу понимать и принимать это.

— Перестань, — он берет мои холодные руки в свои. Молчит и смотрит в окно. Высоко на небе летит самолёт, мохнатые тучи плывут, подгоняемые ветром. Слова Толи звучат тихо, успокаивающе, но мне не хочется их слышать. Мне слишком плохо, и я хочу побыть в одиночестве. — Я хотел с тобой поговорить о том случае, — продолжает неуверенно он. — Бузаев и тот другой Каратист, они в тюрьме.

— Как? Уже? — его слова меня одергивают, и я приподнимаюсь.

— Да, у меня получилось разрулить быстро эту ситуацию.

— Обычно это долгий процесс, суд и все дела. Как у тебя так получилось и без моего присутствия в качестве свидетеля?

— Да, знаю, но я же юрист, ты забыла? Потеребил кого надо по своим каналам, чтобы ускорили процесс. Тебе Андрей рассказывал для чего нужно было всё это?

— Да, конечно.

— Ты достала то, что он хотел?

— Если ты о флешке и о компромате на Бузаева, то да.

— Можешь дать мне эту флешку? Я закончу то, что он начал. Андрей мне рассказывал, что у него были крупные неприятности, просил о помощи, но я отказался. Не хотел ввязываться в эти грязные игры. И потом, ты была моей любимой девушкой, а он забрал у меня тебя, хоть и знал, что ты мне очень дорога и я люблю тебя, но ему было всё равно. Он всегда так поступал, когда ему было что-то нужно — он просто брал это. И неважно кто это: брат, сват, друг или враг. — Толя отвернулся в сторону окна и глубоко вздохнул. В его выразительные тёмные глаза заглянуло солнце, и они приобрели мягкий ореховый оттенок.

— Он делал так и в бизнесе, но Бузай оказался слишком опасным конкурентом, который был готов на всё, ради огромных денег. Геннадий Бузаев затеял этот план с тобой и следил за вами на протяжении нескольких месяцев, чтобы быть уверенным наверняка, что игра стоит свеч и Андрей приедет за тобой. Я отговаривал Андрея, говорил, что Бузай не так прост, как кажется, но он никогда никого не слушал. И чем это закончилось? Он подверг тебя опасности. Ты чудом осталась жива, понимаешь? Не представляешь, что мы пережили в эти дни, когда ты была в коме. Шансов было практически никаких, но, как знаешь, надежда умирает последней и вот ты здесь, и я очень счастлив, — Толя сжал мои руки посильнее. Он нежно улыбался, но глаза были печальными.

Я слушала Толю и словно открывала для себя другого Андрея. Получается, что я его совсем не знала. Всегда чувствовала, что играю с огнём, но игнорировала это ощущение, не прислушивалась к нему. Он был не таким, как все. Я рисковала и была с ним, соглашалась на его безумные идеи, считая, что это неважно, ведь любовь превыше всего. Но чья любовь? Моя? Или всё же там была и его? Я хотела бы в это верить.