Красив и очень опасен

Господи, как он мог оказаться подобным идиотом? Только абсолютно безмозглый болван мог в один миг разрушить все, к чему стремился. И почему он должен был полюбить именно Кэссиди Роурки?

Сейчас она, разумеется, улепетывала к папаше со всей скоростью, с которой только могли нести ее длинные и крепкие ноги. А ведь пора бы ему уже и привыкнуть к ее побегам. Она откроет Шону кошмарную правду в том виде, как он сам ей столь легкомысленно рассказал. Шон тут же спрячет ее в каком-нибудь тихом и укромном местечке. Впрочем, версия правды, которой владела Кэссиди, наверняка покажется слишком пресной Шону О'Рурку. Настоящую правду он счел бы еще менее привлекательной.

Нет, пусть Шон сам выбирает удобную для него правду, препятствовать ему Ричард не собирался. Но вот Кэссиди остановить надо. Прежде чем она проболтается кому не надо. А он… он должен защитить своих детей. Ради них он пойдет на убийство.

Конечно, оставайся у него хоть доля здравого смысла, он бы не позволил Кэссиди сбежать. Ведь, кроме Марка и Салли, ни одна живая душа даже не подозревала о том, что Кэссиди улетела в Англию, а сам он замел свой следы весьма старательно. Да, ему удалось бы выйти сухим из воды. То есть подозрений он, разумеется, не избежал бы, но ведь и казнить человека можно лишь единожды.

Да, ему придется пуститься в погоню за Кэссиди. Но только сгоряча он ничего делать не станет. Ричард прекрасно понимал причину ее побега, даже лучше, чем сама Кэссиди. Она запаниковала и ждала только подходящего предлога, а тут благодаря его необдуманному поступку этот предлог и подвернулся. Да, последнее испытание Кэссиди не выдержала. Оплошала, что, впрочем, не удивительно.

Ричард ощущал себя подавленным и опустошенным. Придется заново пересмотреть все планы. Примириться с тем, что последние месяцы и все задуманное пошло коту под хвост.

А вдруг — нет? Когда его пристегнут к электрическому стулу, он вспомнит, как они с Кэссиди предавались любви в грязи под старым можжевельником. Каким изощренным ласкам он ее подвергал, и как она умоляла его дать ей еще больше…

И он примет смерть с улыбкой на устах.

Глава 16

Над Северной Атлантикой в одном из моторов самолета, в котором летела Кэссиди, возникли серьезные перебои. Но Кэссиди это не волновало. Сидя у иллюминатора, она невидящими глазами смотрела на угрожающе скучившиеся внизу темные облака, и, хотя самолет мотало и швыряло из стороны в сторону, лоб ее даже не покрылся испариной. Кэссиди поняла: от страха перед полетами она избавилась навсегда.

Она сомневалась даже, что отныне будет вообще хоть чего-нибудь бояться. Кэссиди стала неуязвимой, ничто теперь не могло ее сбить с толку, напугать или унизить. Она посмотрела в лицо любви и повидала смерть и отчаяние, тяжкий недуг и предательство. Можно ли познать что-нибудь еще?

Втайне она была даже разочарована, когда самолет совершил посадку в аэропорту Кеннеди. Пассажиры устроили пилотам бурную овацию, радовались и кричали, как дети. Кэссиди же спокойно расстегнула привязной ремень и направилась к выходу.

Таможенный контроль она миновала без задержки, багажа при ней не было. Без помех взяла напрокат автомобиль, и в семь вечера уже катила по автостраде в Ист-Хэмптон, где у Шона была загородная вилла размером с небольшой дворец.

На дороге то и дело возникали пробки, однако Кэссиди стоически не замечала их. По радио передавали программу, посвященную излишне влюбчивым мужчинам, и Кэссиди невольно вспомнила Ричарда, которого, возможно, толкнула на убийство именно безумная влюбленность в Диану. Она выключила радио. Теперь в машине было слышно только мерное жужжание кондиционера.

Шон, как оказалось, закатил очередную вечеринку. Впрочем, Кэссиди не удивилась, Шон обожал шумные компании, да и Мабри среди гостей чувствовала себя как рыба в воде. Кэссиди припарковала свой арендованный автомобиль в трех улицах от дома Шона, позади новехонького «Ягуара», который в былые времена вызвал бы у нее острый приступ зависти. Войдя в дом, Кэссиди приостановилась, ослепленная яркими огнями и оглушенная шумом.

Шон был центром всеобщего притяжения, настоящей душой общества. Вокруг него собралась толпа закадычных друзей, приятелей, новых знакомых и просто каких-то знакомых. Кэссиди он заметил сразу и, приветливо помахав, продолжил рассказывать какую-то веселую историю, то и дело вызывавшую в толпе взрыв хохота. Кэссиди некоторое время стояла, придирчиво разглядывая отца. Он казался бодрым, жизнерадостным и энергичным. Совершенно не походил на умирающего, черт возьми! Шон всегда почитал себя неуязвимым и внушил свою уверенность дочери. Значит, ему просто нужно было хоть какое-то время побыть вдали от Ричарда Тьерна-на. Как и ей самой.

Откуда ни возьмись возникла Мабри.

— Как я рада, милая, что ты решила приехать, — проворковала она. — Я несколько раз звонила, надеясь тебя уговорить, но неизменно натыкалась на автоответчик. Даже, признаться, беспокоиться начала.