Красив и очень опасен

Тьернан, не сводя с нее глаз, медленно провел ее рукой по своей груди, постепенно опуская ее к пряжке ремня. Они смотрели друг другу в глаза словно завороженные. При всем желании, ни тот ни другой не смогли бы отвести глаза в сторону. Тьернан опустил ее руку еще ниже, прижав к своей восставшей плоти. Кэссиди лишь издала какой-то сдавленный звук, словно попавший в беду зверек.

В следующий миг она попыталась высвободиться, но Тьернан не отпускал ее. Прислонив свою жертву спиной к стене, он жадно впился в ее мягкие губы. Прежний звук снова вырвался из груди Кэссиди, но только теперь в нем послышались новые нотки. Потаенное и давно сдерживаемое желание? Да, наверное, ведь оно уже ощущалось на ее губах, на ее языке, проникшем в его рот, и Тьернан чувствовал его наряду со вкусом и запахом ирландского виски. Чресла его уже охватило жаркое пламя страсти.

Одной рукой он медленно стащил с плеч Кэссиди жакет, полный решимости раздеть ее прямо здесь и положить нагую на жесткий дубовый паркет холла. Почувствовав, как ее пальцы сами сомкнулись вокруг его трепещущей плоти, он едва не испытал оргазм. Подняв руки, он обеими ладонями сжал лицо Кэссиди, зарывшись пальцами в огненно-рыжие пряди ее волос. Губы их по-прежнему сливались в страстном поцелуе, и Тьернан почувствовал, как обмякло, подавшись к нему еще сильнее, тело Кэссиди, как растекалось оно под его напором.

Внезапно Тьернан отстранился; дышал он тяжело и прерывисто и даже не пытался скрыть от Кэссиди, насколько возбужден. Сама же она, потупив взор, склонила голову, покорно дожидаясь своей участи. Тьернан принялся резко, нетерпеливо (и куда только подевались его рыцарские манеры?) расстегивать шелковые пуговицы на ее блузке. Впрочем, он сам тут же ответил на свой вопрос: жил он взаймы и не мог позволить роскоши тянуть время.

Одним рывком он вытянул блузку из юбки и распахнул. Тонкий ажурный лифчик с кружевами едва прикрывал грудь Кэссиди, и Тьернан провел пальцами по прикрытым тончайшей материей коричневым ореолам, чувствуя, как набухают розочки сосков. Пригнувшись, он захватил один из них губами, поочередно посасывая и нежно покусывая сквозь ажурную ткань. Кэссиди вздрогнула и, запрокинув голову, опустила руки на его плечи. Вся ее поза выражала покорность; эта женщина была готова ему отдаться. Руки Тьернана уже прокрались вверх по ее бедрам, увлекая за собой юбку, как вдруг сзади послышался испуганный крик, а следом за ним — презрительное фырканье.

Кэссиди не шелохнулась. Тьернан почувствовал, как тело ее напряглось и почти тут же по нему пробежала горячая, почти обжигающая волна стыда. Он приподнял голову, и на одно — безмерно мучительное, полное страдания и боли — мгновение их глаза встретились. В следующий миг Кэссиди закрыла глаза и, прижавшись спиной к стене холла, глухо простонала.

Тьернан одернул ее юбку и лишь затем обернулся, прикрывая Кэссиди своим мощным телом. Все трое стояли в дверях, пожирая их глазами. Марк казался шокированным и испуганным, Мабри озабоченно хмурилась. А вот Шон — прах раздери его черную ирландскую душу! — пялился на них, злорадно ухмыляясь.

Кэссиди оттолкнула Ричарда и со всех ног бросилась по коридору. Тьернан попытался было ухватить ее за запястье, но Кэссиди вырвалась и помчалась так, что только пятки засверкали. Пару секунд спустя дверь ее спальни хлопнула. Несложно было догадаться, что в следующее мгновение в замочной скважине повернется ключ.

— Ричард! — полным боли и скорби голосом произнес Марк Беллингем.

— Пойдем, Мабри! — позвал Шон, явно наслаждаясь увиденным. — Ребята сами разберутся.

— Господи, Шон, ну что ты натворил? — прошептала Мабри, но писатель не ответил, и вскоре Ричард остался вдвоем с Марком, единственным своим верным другом, в опустевшем холле огромной квартиры писателя.

— Что ты собирался с ней сделать, черт побери? — сдавленным голосом спросил адвокат.

— У тебя же есть голова на плечах — сам догадайся.

— Только не говори мне, что ты просто хотел удовлетворить свою низменную похоть. Я не поверю.

— Похоть, да еще низменная, это совсем не просто, — загадочно ответил Тьернан.

— Не играй со мной в кошки-мышки, Ричард. Я хочу знать — что ты задумал? Чего добиваешься? Она невинная овечка — не смей втягивать ее в этот омут!

— Никто ее никуда и не втягивает, — усмехнулся Тьернан. — Может, мне просто захотелось попробовать этот роскошный кусок женской плоти? У тебя уже была такая возможность пару дней назад — теперь настал мой черед.

— Ах, ты хочешь доказать мне свое превосходство? — возмутился Марк. — А мне-то казалось, что я пребываю в твоей тени. — В голосе его прозвучала нескрываемая горечь. — По меньшей мере так всегда было. Так вот, знай, Ричард — она мне отказала! Из-за тебя, теперь я в этом не сомневаюсь. Что ты ей наговорил? Рассказал, наверное, что я женат?