«Красин» во льдах

Условия были чудовищно тяжкие для ограбленной, истекающей кровью, продолжавшей бороться республики. Но речь шла о спасении человеческих жизней, и Советский Союз согласился на все условия.

Вот когда впервые столкнулись судьбы «Святогора» и «Соловья Будимировича» — будущих прославленных кораблей «Красин» и «Малыгин»!

«Святогор» прокладывал путь во льдах ледорезу «Федору Литке».

Во второй половине июля 1920 года погибавшие на «Соловье Будимировиче» сто человек были наконец спасены.

Когда «Соловей Будимирович», снабженный углем, продовольствием и водой, вышел следом за «Федором Литке» и «Святогором» на чистую воду, корабли расстались. «Святогор» снова был уведен на чужбину, а «Соловья Будимировича» ледорез «Литке» привел в Архангельск.

Так впервые встретились и разошлись пути кораблей, которым суждено было в будущем встречаться при самых неожиданных обстоятельствах. Еще два года «Святогор» оставался пленником в Англии.

В 1922 году советское правительство выкупило за золото свой же корабль, и «Святогор» был введен в Финский залив, в советские воды.

За шесть лет ничего примечательного не случилось в жизни корабля. Ежегодно он проводил караваны судов через обледенелый Финский залив, вел будничную жизнь ледокола Ленинградского порта. Важнейшим событием, происшедшим в его жизни за эти годы, было разве лишь то, что ему дали новое имя — «Красин».

И вот снова имена этих двух арктических кораблей стоят рядом. Снова на одних и тех же страницах газет появляются фотографии и «Красина» и «Малыгина». И опять судьбы двух флагманов советского ледокольного флота сталкиваются, хотя уже при иных обстоятельствах. В равной мере к тому и другому приковано внимание миллионов людей: кому из двух кораблей посчастливится спасти во льдах Арктики погибающих итальянцев?

Как бы там ни было, я спешу из Архангельска в Ленинград, чтобы стать одним из ста тридцати шести красинцев.

«Красинец» — так отныне называют в газетах каждого, кому предстоит выйти в спасательный поход в Арктику на этом судне.

В то время как от устья Северной Двины в поезде Архангельск — Ленинград я спешу к устью Невы, «Малыгин» уже отваливает от причалов Архангельска. Поход «Малыгина» начался. «Красин» еще грузится в Ленинграде.

По расчетам, мы, трое недавних малыгинцев, прибудем в Ленинград меньше чем за сутки до отплытия «Красина».

Что же ждет меня на борту нашего «Красина»? Теперь мы уже говорим: «нашего «Красина».

В поездах, на станциях железной дороги только и разговору, что о поисках экспедиции Нобиле. Житель села Вознесения-Вохмы Шмидт, первый поймавший сигналы радио Нобиле, утверждал, что в последней радиограмме со льдины упоминалась какая-то Земля Петермана. Но именем Петермана назван один из пунктов Новой Земли, и один из пунктов Земли Франца-Иосифа, и пункт на Шпицбергене, и пункт в Гренландии.

Где же искать исчезнувшую экспедицию Нобиле? На каком Петермане?

Газеты писали, что в Кингсбее на Шпицбергене стоит итальянский корабль «Читта ди Милано», плавучая база экспедиции дирижабля «Италия». Командир «Читта ди Милано» оповещал весь мир, что люди экспедиции Нобиле находятся где-то близ острова Фойн, к северо-востоку от Норд-Остланда, между Землей Франца-Иосифа и Шпицбергеном.

В газетах печаталось, что норвежское судно «Браганца», вышедшее на поиски Нобиле, застряло во льдах где-то у Мозельбея. И никто из читавших газеты не знал, где Мозельбей.

Газеты спорили о достоверности радиограммы, принятой сельским любителем из Вознесения-Вохмы Шмидтом: «Нобиле… Тири… Тено… Эн…» Люди в поезде обсуждали исчезновение дирижабля, говорили о льдах, о неведомой Арктике, о «Малыгине», уже вышедшем на розыски Нобиле, и о «Красине», который выходит на днях…

Удивительное знакомство

В Ленинградском порту, пахло смолой и рыбой. «Красин» стоял далеко — в Угольной гавани. Надо было ехать через Морской канал на катере, который поддерживал сообщение с «Красиным». Катер качало.

Молодой парень в синем комбинезоне сидел на носу.

Другой, кочегар катера, спрашивал парня:

— Значит, идешь с «Красиным»?

— Иду.

— А если льдами затрет? Зимовать?

— Если затрет — зимовать, — равнодушно ответил парень.

Молодой кочегар пожал плечами:

— Не приходилось мне зимовать во льдах. Вот дело какое.

Парень в комбинезоне усмехнулся:

— Слыхал пословицу? «Зимовки бояться — во льды не ходить».

Кочегар посмотрел на него с беспокойством:

— Может, и мне с вами?

— С «Красиным»? Поздно, братишка! Ночью снимаемся. Знай шуруй теперь на своей лоханке, жди нас, когда вернемся!

Кочегара все еще одолевали сомнения:

— Еще вопрос, с чем вернетесь. Может, вам и идти даже не стоит. Еще до льдов не дойдете, а этих итальянцев во льдах и без вас найдут! Читал? Уже четырнадцать экспедиций разных стран вышли на поиски!

— Мало ли, сколько их вышло! Да пока что ни одна во льды войти не сумела! — возразил парень. — Нет, братишка, искать пусть они себе ищут, а спасать людей нам придется.

— И я! — вдруг завопил кочегар. — Не я буду, если с «Красиным» не пойду!