Краш-тест

Он сидел на кухне, мрачно глядя в одну точку.

- Что-то случилось? – испугалась я.

- Откуда я знаю, случились вы там с доктором или нет, - ответил он ядовито. – Тебе лучше знать. Быстро что-то. Места не нашлось перепихнуться? Или у него на тебя не встало?

= 10.

- Что? – переспросила я, хотя все прекрасно слышала. Каждое слово.

- Дурочку только не надо включать, - поморщился Герман. – Я вас видел. В пекарне. Дай, думаю, зайду, хлебушка куплю. А вы там сидите у окошка, и он так нежно тебе ручку гладит. Что, за грудь постеснялся подержаться?

Не так давно я писала научпоп для детей про всякие природные явления. В частности, как образуется иней. У него есть интересная разновидность, которая называется инеевые цветы – отложение мелких кристаллов льда на теплой почве при резком похолодании. Я прямо чувствовала, как нарастает внутри лед. Это был именно мороз после тепла. Что бы я сейчас ни сказала, это выглядело бы жалкими оправданиями. Совершенно бессмысленными. Потому что Герман свои выводы уже сделал.

Сцены ревности у нас были чем-то обыденным, почти рутиной. Правда, никогда еще он не скатывался до такой грубости и пошлости. Поначалу подобное меня очень сильно обижало.

«Я тебе что, давала повод думать, будто готова лечь под первого встречного? – спрашивала я, едва сдерживая то ли слезы, то ли крепкие слова. – Или дело в том, что с тобой в постели оказалась через две недели, а не через два года ухаживаний? Ты в ком настолько сомневаешься: во мне или в себе?»

Выяснялось, что я как-то не так на кого-то посмотрела, улыбнулась, не то сказала, в общем, позволила себе что-то лишнее. К счастью, до терминального маразма («ты помыла голову, значит, идешь к любовнику» или «он на тебя посмотрел, значит, ты послала ему телепатический сигнал») дело не доходило. Очень скоро я поняла, что доказывать что-то Герману, когда он завелся, дело неблагодарное. Поэтому молча предоставляла ему возможность накручивать себя до победного конца. При легкой форме обострения он быстро выдыхался и замолкал, даже просил потом прощения. При тяжелой – собирал сумку и хлопал дверью.

Возможно, я промолчала бы и на этот раз. Подождала бы, когда он выговорится. Но были два обстоятельства, которые не позволили мне этого сделать. Потому что кое-чем ситуация отличалась от всех моих прежних воображаемых измен, которые приключились в башке Германа. И не только грубостью претензий.

Во-первых, сцена, которую он наблюдал через витрину пекарни, действительно была. Он ее не придумал. Мы с Максимом сидели в кафе, пили кофе, разговаривали, и он держал меня за руку. Это были факты. Другое дело, что интерпретировать их можно было совершенно по-разному. Или так, как было на самом деле, или так, как представил себе Герман.

Во-вторых, даже в моей раскладке у этой сцены было двойное дно. Да, из этого окопа все выглядело абсолютно невинно. Но… если не лукавить, мне ведь и правда не нужна была справка. Могла ведь так Максиму и сказать. Но я просто хотела его увидеть. Когда услышала его голос, обрадовалась так, что аж руки задрожали. Прихорашивалась, неслась к метро, едва не теряя босоножки. А как скисла потом, когда услышала, что он звонит своей Зое-Зае. Неплохо для невесты, у которой свадьба через две недели!

В общем, эти два момента не позволили мне в полной мере почувствовать себя несправедливо оклеветанной девой в белых одеждах, с укоризной взирающей с костра на инквизитора. Как будто немножко ворона нагадила на белую рубашку.

Я бросила на стол снимок и файл.

- Не вижу нужды оправдываться. Но чисто для сведения. Это справка для медэкспертизы после ДТП. И упражнения для реабилитации. Он позвонил и сказал, что я могу подъехать в академию и забрать. Или подойти к метро, потому что ему по пути. В пекарню зашли, потому что он там тоже покупает хлеб. Для жены. И чтобы можно было снимок посмотреть. И руку. Как срослась. Не на улице. Все.

Герман посмотрел на меня как на жужелицу.

- Ты меня за идиота держишь? – поинтересовался он скептически. – Какая нафиг экспертиза? Прекрасно знаешь, что до этого дело не дойдет, поэтому никакая справка никому не нужна. Так что не вешай мне лапшу на уши.

Он встал, подошел к окну, посмотрел во двор. Снова повернулся ко мне.

- Ладно, допустим. Давай повернем ситуацию иначе. У меня ведь тоже было сотрясение. Представь, что ты видишь меня в кафе с женщиной, которая заглядывает мне в глаза и хватает за руки. А я тебе говорю: это невролог из поликлиники. Она шла мимо и позвонила, чтобы узнать, как я себя чувствую. И мы зашли в кафе, чтобы она смогла проверить рефлексы. Ну не на улице же. А заодно кофейку попить, о жизни потрындеть. Что бы ты на это сказала?

- Знаешь, Герман, в чем разница между нами? – спросила я, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Да, я бы удивилась, если б такое увидела. И вопрос задала бы, что за фигня происходит. Вот только я тебе, скорее всего, поверила бы. Знаешь почему? Потому что хотела бы поверить. Каждый видит то, что хочет увидеть.