Краш-синдром

Бурелом, который меня не видел, неожиданно смешал все планы. Улучив момент, он клыками схватил Меркуцио за плечо, развернулся на месте, сделав три или четыре полных оборота – и побежал прямо через меня в сторону самого толстого дерева, которое тут росло. В него медведь и впечатал стримера, едва не раздробив тому позвоночник. Я же в полной мере почувствовал, каково это, когда тебя перебегает стадо лосей.

Лайм заметил меня. Перехватил топор поудобнее, посмотрел с блеском в глазах. Затем в его взгляде что-то дернулось. Он явно избегал иметь со мной дело. И не потому, что переживал за свой костюм.

Вместо нас с Шанталь шестой игрок избрал мишенью Бурелома, который как раз поворачивался, чтобы завершить бой.

Взмах.

Зря я недооценил боевые качества Лайма. Зря отвлекся на защиту Шанталь и не вскочил сразу, как мог. Либо медведь не успел прожаться, либо все его защитные способности были на восстановлении. Но топор на этот раз достиг цели, раздробив Бурелому основание нижней челюсти.

Медведя, похоже, серьезно пробило. Он выпучил и без того здоровые, круглые глаза, рухнул наземь. Лайм подскочил к нему, и Бурелом не глядя добавил ему от души лапой, отшвыривая впавшего в беспамятство лесника за пределы видимости. В ту же сторону полетел почтовый сверток.

– Ты живой? – спросил я Бурелома.

Танка шатало из стороны в сторону. Из его челюсти капала кровь.

Лежащая на спине Шанталь, смотря на Бурелома снизу вверх, не делала попыток подняться. Не стала тратить драгоценные мгновения. Лишь сорвала с пояса широкий кусок пластыря, резким движением развернула его. Бурелом наклонил к ней морду, окунувшись в пластырь лицом, и начал тереть об него больное место.

Я подошел к нему, помог Шанталь встать. Девушка сунула Бурелому в пасть какой-то краситель цвета морской волны, больше похожий на кусок мыла. Бурелом тут же зажал его клыками. Снова принялся мурлыкать уже знакомым способом.

Потеряв свои «беретты», Меркуцио валялся под деревом. Он пытался прийти в себя и слепо тыкал в воздух перед собой. Если он не собирался выходить из игры, то, похоже, вызывал игровой магазин…

– Стой! – сказал я, хватая из грязи Опус.

Но стример успел все же купить новое оружие. Выхватил из воздуха «пустынного орла», нацелился Бурелому в спину.

– Нет! – крикнула Шанталь и совершила безумный поступок – ринулась на Меркуцио, прыгнула на него сверху, попыталась отобрать оружие. Стример схватил ее за волосы и ткнул дулом пистолета в подбородок.

– Не надо, – предупредил я, приложив Опус к его виску.

Меркуцио на меня даже не смотрел. Он глядел на сидящую сверху Шанталь и печально улыбался. Я не тратил времени на бесполезные угрозы. Мерк понимал, что, стоит ему выстрелить – как мы с медведем не просто отправим его на перерождение вслед за Шанталь. До этого ему еще будет очень, очень больно.

– Размен? – предложил стример.

– Неравнозначный, – произнес я.

– Верю, – коротко сказал Меркуцио. – Лайм, ты в игре?

Иммигрант не отозвался. Было слышно лишь, как Бурелом яростно зализывает лапу.

– Лайм! – повторил Меркуцио.

– Ты остался один, – сказал я. – Отпусти ее.

Шанталь шумно дышала – пистолет давил ей на горло.

– Она тебе ничего не сказала? – спросил стример.

– Не сказала что?

– Тогда ладно, – вздохнул Меркуцио. – Жаль. Никогда не умирал в Версиане. Похоже, пришло время начать.

Он крепче сжал рукоятку «пустынного орла», и Шанталь втянула воздух. Мой палец на спусковой скобе Опуса сдвинулся…

– Что ты сказал?! – внезапно обернулся Бурелом. – Ты ни разу не умирал в Версиане?

Меркуцио покосился на него.

– Еще не приходилось воевать с такой имбой, как ты, – ответил он. – Считай это комплиментом.

– Я тоже не помирал в игре, – сказал медведь, подкатившись к нам, словно он только что не из сражения вылез, а из дупла с медом. – Арбестер, ты уже умирал в Версиане? На релизе?

– Нет, – покачал я головой.

– Шанталь?!

– И я нет, – тихо проговорила девушка. – Сегодня многие пытались отправить меня на перерождение. Никто не смог.

– Так, братва, а ну-ка все замерли на минутку! – приказал медведь. – Вы вообще уверены, что нам можно помирать в игре? Ведь никто не знает, что случится.

Меркуцио посмотрел мне в глаза, моргнул в задумчивости. Вероятно, у меня было такое же лицо.

– Он прав, – сказала Шанталь, не пытаясь убрать ствол пистолета от своей шеи. – Никто не знает, что произойдет. А вдруг снова Батискаф?

– Я за то, чтобы проверить, – подал голос стример. – Хотя вы моего мнения не спрашиваете. Придется решать за всех.

– Стой, – прошипел я.

– Бремя лидера, – продолжал Меркуцио. – Попробуем…

– Не надо, – вдруг произнес показавшийся Лайм.

Он был без оружия. Ни топоров, ни ножей, ни поднятых с земли «беретт» Меркуцио. Вместо этого он держал в трясущихся руках почтовый сверток.

– Не надо ничего проверять, – попросил он снова. – Если никто тут не умирал в игре – то не стоит начинать.

– О чем ты, Лайм? – спросил Меркуцио.

Шестой игрок отдал мне сверток. Я принял его свободной рукой, ожидая подвоха. И, внимательно посмотрев Лайму в лицо, понял, что подвоха не будет.