Краш-синдром

– Что? – не понял я.

– Зажги спичку, – предложила она. – Во имя процветания Версианы.

Я не отказался – взял деревянную палочку с головкой серы на конце, чиркнул о шершавую поверхность доски. Посмотрел на сине-оранжевый огонек.

– Версиана есть истина, – проговорила девочка со спичками. – Доказательство – огонь.

– Да, анимация огня первый сорт, – согласился я. – Вы что, новая религия?

– Никакой религии, – сказала девочка сурово. – Мы за новый мировой порядок.

Задув спичку, я выбросил ее и подождал, пока она исчезнет. Выглядело так, словно игра особо не стремилась поддерживать атрибутику радикалов.

– Пафоса многовато, – сказал я. – Ты какого класса?

– Иммигрант, – ответила она. – А ты?

– Лимитчик, – представился я.

– Ага-ага, точно, – скептически хмыкнула активистка. – Заливай дальше.

– Ты не слишком мелкая для пропаганды?

– Дурак, – бросила она и скрылась в толпе, бросая обиженные взгляды.

Похоже, до нового мирового порядка Версиане все еще далеко.

Меня кто-то подергал за рукав. Я обернулся и залился краской, увидел знакомые роговые очки.

– Лизка, – проговорил я. – Привет… Эй!

Девчонка ткнула меня пухлым кулаком, затем наподдала рюкзаком по башке.

– Эй, хорош! – говорил я. – Виноват, признаю́!

– Больше не используй меня, – потребовала девчонка, хотя обиды в ее голосе уже не было. – В список попадешь.

– Какой еще список? – спросил я. – Тех, с кем ты не разговариваешь?

– Нет, вот в этот. – Лиза взяла меня за локоть снова, уже мягче, повернула к плакату, висящему на ближайшем столбе. С плаката блистали нацарапанные красным мелом незнакомые имена.

– «Дервиш, Калиостро, Салатик»… – прочитал я. – Что за чертовщина? Кто все эти люди? Это все о чем?

– Особо опасные преступники на сегодняшний день, – ответила Лиза. – Список будет обновляться.

– Даже в десятку не попал, – удивился я.

– Попадешь, если продолжишь беспределить.

– Кто тут список составляет?

– Я не знаю, – призналась Лиза. – Карты нет. Народ как-то самоорганизовывается. Зомбинет никто не отменял.

– Ты хочешь сказать, что версианцы друг с другом контачат в зомбинете, каждый раз вылезая из игры?

– Где нам еще общаться? Не у всех же мобилки, как у тебя. Кстати, не расскажешь, где раздобыть такую?

Хороший вопрос подметила Лиза. Действительно важный момент. Получится ли у меня в игровом магазине покупать шмотки для других игроков? Покупать их до того, как они сами получат первый уровень? Если в Версиане полно людей, которые верят, что хорошее отношение покупается, – это вполне себе полезное знание, ведь у меня всегда найдется товар на обмен.

Развить эту идею я не успел. Музыканты уже покинули сцену, и на нее вышла Шанталь.

Зал взревел. Пользуясь преимуществами роста, я сильнее вытянул шею, стараясь что-то рассмотреть. Сердце мое не забилось, как я мог ожидать. Почему-то присутствие Лизки попускало больше, чем любое другое, за исключением, может быть, Бурелома. Я неожиданно понял, что для Шанталь в принципе нет никакого резона скучать по мне. Вот совсем никакого.

– Привет всем, кого не видела, – прощебетала Шанталь в микрофон, взмахом руки заставляя толпу успокоиться. – Спасибо всем, что пришли. Напоминаю, что мы с вами здесь все вместе, чтобы вспомнить: игры в войнушку – это всего лишь игры. Мы здесь для того, чтобы стать лучше как личности. Мы все пришли в Версиану, потому что нам чего-то не хватало в Москве. Мы здесь получили шанс переиграть любое событие в нашей жизни. Повторить трудные эпизоды с другими решениями, посмотреть, как они могут закончиться. У нас есть уникальная возможность, которой не было у прошлых поколений за всю историю. Возможность понять, как общаться друг с другом без постороннего влияния и искусственных ограничений. Возможность побыть самими собой – или альтернативными вариациями нас. Возможность спасти мир и понять, что именно в нем достойно спасения. Я вас всех люблю. Вы замечательные!

Рев толпы перекрыл ее слова. Динамики зафонили обратным сигналом. Собственно, Шанталь могла вообще ничего не говорить – эффект был бы ровно таким же.

Мне захотелось подобраться поближе, пройти к ней, поймать ее взгляд, прочитать в нем все то, что дало бы мне тот покой, который я безуспешно искал весь вчерашний день. Но слова девушки меня остановили. Не готов я еще ни принять самого себя, ни переиграть. Это она готова. Я – нет.

Да и мало ли каких проблем я могу отхватить. Наверняка между толпой и сценой стоит охрана, предположительно из подписчиков Меркуцио. Скажем, я пройду к Шанталь. Вот она бесстрастно скользнет по мне взглядом, в котором не загорится ни единого лучика, возьмет меня за руку, заведет на сцену и представит как единственного и уникального Лимитчика, да еще тридцатого уровня.

И ведь ничего предъявить я не смогу в ответ. Шанталь, сама того не зная, при нашей публичной встрече способна испортить все мои планы, какими бы они ни были, прошлые и грядущие. Свяжет меня по рукам и ногам, уничтожит мою инициативу без остатка.