Красавица и герцог

Джек терпеливо ждал, нацепив на лицо ленивую улыбку— наверняка они ожидали увидеть иное выражение, так пусть полюбуются. Он различил тихий звук, что-то неясное, смутное — не совсем вздох, но и не стон. Мисс Эверсли. Что это? Усталая покорность или, быть может…

Мешок сдернули, и Джек на мгновение замер, с наслаждением подставляя лицо свежему прохладному ветерку.

Потом он посмотрел на нее.

Горечь унижения. Вот что это было. Бедняжка мисс Эверсли казалась несчастной. Более великодушный джентльмен отвернулся бы, но в настоящий момент Джек вовсе не склонен был проявлять излишнее благородство, поэтому он самым бесцеремонным образом принялся разглядывать ее лицо. Мисс Эверсли была прелестна. Ее отличала особая, яркая красота, присущая лишь ей одной. Нет, она не походила на «английскую розу», у нее были великолепные темные волосы и сияющие синие глаза. Черные густые ресницы оттеняли совершенную белизну кожи.

Впрочем, возможно, бледность вызвана смущением и неловкостью, засомневался Джек. Мисс Эверсли выглядела так, будто ее вот-вот стошнит.

— Неужели целоваться со мной было так скверно? — прошептал Джек. Девушка тотчас сделалась пунцовой. — Похоже, я прав. — Он повернулся к бабушке и добавил самым непринужденным тоном: — Надеюсь, вы понимаете, что подобное преступление карается виселицей?

— Я герцогиня Уиндем. — Старуха надменно подняла брови. — О виселице не может быть и речи.

— Ах, какая несправедливость, — вздохнул Джек. — Вы не согласны, мисс Эверсли?

Ему показалось, что девушка сейчас заговорит, однако бедняжка предпочла прикусить язычок.

— Но если бы вы стали соучастницей в этом маленьком преступлении, — взгляд Джека беспардонно скользнул вниз, задержался на бедрах мисс Эверсли и остановился на ее груди, — это бы все изменило.

Ее лицо словно окаменело.

— О, думаю, это было бы прелестно, — прошептал Джек, внимательно разглядывая губы мисс Эверсли. — Только представьте, мы с вами одни в этой поистине роскошной карете. — Он блаженно вздохнул и лениво откинулся на подушки. — Воображение уже рисует мне картины, одна заманчивее другой.

Джек ожидал, что старуха встанет на защиту девушки, но та молчала.

— Не желаете ли поделиться со мной своими планами? — снова заговорил он, развалившись на подушках и небрежно закинув ногу на ногу. Проделать это со связанными за спиной руками было отнюдь не легко, но Джек не собирался сдаваться. Сидеть прямо и держаться учтиво? Черта с два! Наконец старуха подала голос.

— Большинство мужчин не стали бы жаловаться, — буркнула она и сердито поджала губы.

Джек равнодушно дернул плечом.

— Я не большинство мужчин. — Улыбаясь краешком рта, он снова повернулся к девушке: — Довольно банальное возражение, пошло с моей стороны, вы не находите? Никакой оригинальности. Ответ, достойный зеленого юнца. — Он разочарованно покачал головой. — Надеюсь, я не теряю форму.

Глаза девушки изумленно округлились.

— Думаете, я сумасшедший? — ухмыльнулся Джек.

— О да, — проговорила она, и Джек мысленно поздравил себя с победой. Приятно было слышать вновь ее голос, мягкий, обволакивающий, как теплая морская волна.

— Здесь есть о чем подумать. — Он обратился к герцогине: — Среди вашей родни есть умалишенные?

— Нет, разумеется, — возмущенно фыркнула старуха.

— Что ж, это утешает. Хоть я и не стремлюсь признать наше родство. Сказать по правде, мне не улыбается стать частью семьи головорезов вроде вас, миледи. — Джек озабоченно поцокал языком. — Даже я никогда не опускался до похищения. — Он наклонился вперед, словно желая поделиться с мисс Эверсли чем-то не предназначенным для посторонних ушей, и доверительно понизил голос: — Это весьма дурной тон, знаете ли.

Ему показалось — какая прелесть! — что губы девушки дрогнули. Мисс Эверсли обладала чувством юмора. Это лишь умножало ее очарование.

Джек улыбнулся ей. Он в совершенстве владел этим искусством и знал, как тронуть женское сердце.

Щеки мисс Эверсли вспыхнули, отчего улыбка Джека стала еще шире.

— Довольно! — раздраженно проворчала старая леди.

Джек тотчас изобразил полнейшую невинность:

— Довольно чего?

Он посмотрел на женщину, которая, весьма вероятно, приходилась ему бабушкой. На сморщенном, исчерченном морщинами лице ее застыло брюзгливое выражение, рот с опущенными уголками капризно кривился. Похоже, эту недовольную гримасу не смогла бы стереть с ее лица даже улыбка, решил Джек. Разве что герцогине каким-то чудом удалось бы растянуть губы полумесяцем, повернутым рожками вверх…

Нет, пустая затея. У нее бы не вышло. Усилие заставило бы бедняжку испустить дух.

— Оставьте в покое мою компаньонку, — сухо бросила старуха.

Джек с кривой усмешкой наклонился к мисс Эверсли, хотя та упорно прятала глаза.

— Так я докучаю вам?

— Нет, — быстро ответила девушка, — конечно, нет.

«Правдой здесь и не пахнет, — заключил Джек. — Но кто я такой, чтобы возражать?»

Он повернул голову к герцогине:

— Вы так и не ответили на мой вопрос. — Старуха высокомерно изогнула бровь. «А-а, так вот откуда у меня этот жест», — подумал Джек без тени улыбки. — Что вы собираетесь со мной делать?