Красавица и генералы

Когда Нина услышала про это, она подумала, что наконец к человеку вернулось благородство, и сказала командиру, что нет никакого смысла распылять налаженное хозяйство. Оказалось, и покалеченный Рылов тоже не хотел распылять. Как ни желал он разорения старой России со всеми ее имениями, но будничные заботы вынуждали его сохранять недорушенное и недограбленное. Правда, в его замыслах не было места владелице усадьбы и ее наследнику, как будто Нина с сыном обратились в духов и покинули этот мир. Появилась неведомая сила, спасала тело усадьбы.

Нина все же ждала и ждала перемены к лучшему, веря, что рано или поздно жизнь повернет на круги своя и не будет перечить здравому смыслу. Красногвардейцы, мужики-арендаторы, ежедневно подъезжавшие на санях-бендюгах, с намерением чем-нибудь разжиться, учетчик из совета, описывающий запасы, Нина с Виктором и работниками - все они неслись половодьем до той темной ночи, когда усадьба со всеми базами и пристройками не занялась гореть.

И все сгорело.

Серым утром Нина шла по обугленному двору, смотрела на корову с вывернутой оскаленной мордой, лежавшую между яблонями, оглядывала обугленные остатки хозяйства, не понимала, что делает множество мужиков, деловито тянувших обгоревший инвентарь.

Ей не верилось, что страшная ночь была на самом деле. Она превратилась в жалкую бездомовницу. И злой мужичий ветер развевал полы накинутой Виктором шубы, пробуждал к настоящей холодной жизни.

Возле мертвой коровы стоял сундук с полуоторванной крышкой, от него сильно пахло духами. К сундуку приближался какой-то мужичок в коротком суконном пиджаке и серой папахе. Взглянув на Нину и быстро отведя взгляд, он остановился возле сундука, быстро взял его в охапку и, раскорячившись, подался к саням.

Нина оглянулась, ища Виктора. Черное, серое, красногвардейцы... Вот тот чернобровый дезертир, что пел про жратву и питье... Мужичок уходил все дальше, а Виктора не было видно.

- Стой! - крикнула она и побежала, окончательно придя в себя.

Это ее добро, оно принадлежит только ей, и она не собирается уступать его никому. Нина бежала быстрее.

- А ну нэ чипай! - обернувшись, трусовато-сварливо воскликнул мужичок и остановился, перехватывая сползающий сундук.

У него был маленький нос и коричневатые губы; красные с черными ногтями пальцы будто крючья высовывались из-под днища.

- На помощь! - крикнула Нина и толкнула мужичка обеими руками. - Витя! На помощь!

- Эй! - закричали красногвардейцы. - Стой!

Подлетел Виктор. Щеки и нос перемазаны, глаза яростны. И пошел на него грудью. Мужичок отступил на несколько шагов, выругался и, погрозив кулаком, пошел к остаткам базов.

- Ты где ходишь? - с упреком спросила Нина. - Все сгорело, я нищая... а ты как провалился!

Виктор полез в сундуку, придерживая полуоторванную, съезжавшую набок крышку, и вытащил тисненый кожаный конверт.

- Нет, ты еще не нищая, - бодро возразил он, поднимая перед лицом конверт. - Твои бумаги... Земля твоя, шахта твоя. Остальное наладится. Ей-богу, Нина, скоро наладится !

Она узнала конверт, но не понимала, что Виктор хочет сказать, где его носила нелегкая, когда она гналась...

- Что в сундуке? - спросила Нина. - Хоть кофта какая-нибудь?..

Она толкнула крышку, тут же со стуком упавшую, и заглянула в сундук. Там были детские сапожки, женские баретки, чугунная фигурка Мефистофеля, кашемировое вишневое платье, меховая безрукавка, ящик, очевидно, выхваченный прямо из столика, с разбившимися флаконами духов, несессер, альбом с фотокарточками и еще какая-то мелочь. Но самым невероятным из всех вещей, которые перебирала Нина, горюя о потерях, был зелено-красный офицерский сюртук с золочеными пуговицами! Он уцелел в огне и смотрел на нее как будто из потустороннего мира.

Нина вспомнила, как ее разбудил стук в дверь и в комнату, освещенную красным огнем, ворвался Виктор, заставивший ее быстро одеться, и она одевалась перед ним, а он собирал вещи в этот сундук, который потом выбросил в окно.

- Это все, что осталось?-спросила Нина и усмехнулась: - Сижу я как печенега, не спихнешь, не объедешь, хоть варом полей.

Она не подозревала, что ее же обвинят в поджоге. Зачем ей себя жечь? Да очень просто, из классовой ненависти, чтобы навредить.

От той минуты, когда она стояла с Виктором возле сундука, высматривая, подобно Робинзону Крузо, что выбросило на берег после кораблекрушения, и до появления следователя из следственной комиссии прошло мало времени. Нина задремала в уцелевшем флигеле, ее разбудили...

Глава девятая

1

Но была другая жизнь. И слухи о ней доходили до поселка, рождая надежду, укрепляя пошатнувшиеся души... Близко, совсем рядом, в Ростове, Новочеркасске, Таганроге, держалась власть первого выборного атамана Войска Донского Алексея Максимовича Каледина, там реял в небе бело-сине-красный российский флаг, там хотели сберечь образованную часть русского народа, там готовы были драться и дрались насмерть.

Москаль говорил, что Каледину осталось недолго, но те, к кому он обращался, кроме слепого, думали по-другому.