Красавица и генералы

Белкова Дмитрия Васильевича, 36 лет, происходящего из гр. Владимирской губернии и уезда, Олиновской волости, дер. Овчухи, состоявшего под судом по обвинению в самоуправстве, члена РКП, слесаря мастерских; Кедрова Ивана Григорьевича, 53 лет, из граждан Рязанской губернии, Михайловского уезда, Плахинской волости, село Подлесково, судившегося в 1921 г. в нарсуде за пьянство, члена РКП, помощника заведующего хлебопекарной; Фортус Григория Наумовича, 31 года, гражданина г. Мелитополя Таврической губернии, состоявшего под судом в 1922 г. по обвинению в самоуправстве, фельдшера, беспартийного; Амельченкова Михаила Прокопьевича, 37 лет, происходящего из граждан Донской области. Таганрогского округа, состоявшего в 1922 г. под судом по обвинению в самоуправстве, беспартийного, шофера, в том, что руководимые теми же побуждениями, подстреканиями гражданина Наумова к учинению расправы над гр. Ланге и Рыбаковым, в результате чего и было совершено гр. Наумовым убийство, т. е. в преступлении, предусмотренном в статьях 15 и п. "А" 142 УК. Трибунал постановил:

доказано, что Наумов нанес огнестрельные раны гр. Ланге и Рыбакову, от коих наступила смерть названных граждан. Выяснено, что он расценивал задуманные им убийства как акт возмездия против правления жилтоварищества за его не считающуюся с интересами рабочих политику пользования жилой площадью.

Доказано, что Волков, зная, что между правлением и "рабочей группой" установились отношения вражды и взаимного недоверия, и сам принимая активное участие в деятельности "группы" и будучи, кроме того, знакомым с точкой зрения Наумова по его выступлениям и угрозам, зная его террористское прошлое и то, что он уже судился за самочинный расстрел (князя) Меньшикова, - не только не отводил мысль Наумова от возможности подобной же расправы с руководством жилтоварищества, но, наоборот, со своей стороны выдвигал угрозы лично расправиться в отношении к Ланге, чем способствовал укреплению этой мысли Наумова.

Принимая во внимание уродливую бессмысленность и гнусность убийства, тем более Ланге был крупным и дорогим работником, приговорил:

Наумова - 10 лет со строгой изоляцией. Белкова - 10 лет со строгой изоляцией."

Так и завершилось это судебное разбирательство, наказав виновных и оградив идею примирения всей силой закона. Но трибунал не мог помочь найти Москалю нового инженера, воспитать в шахтерах уважение к старой культуре. Трибунал как будто поднял в холодную высь сияющий меч справедливости и предоставил Ивану Платоновичу возрождать разрушенные связи.

И Рылов, и шахтарчуки, и полуголодные талоны рабкоопа - многое было против затеи Ивана Платоновича. Но слава Богу, в Бахмуте его поддержали, потому что не могли не поддержать, потому что, чем сильнее одни держатся за разрушительный гнев, тем сильнее принимаются другие врачевать, восстанавливать разрушенное.

3

После перебазирования корпуса в Болгарию жизнь сложилась так, что Виктора все больше отрывало от русской военной силы и вместо белого братства в его сердце укрепился образ родной земли. Сперва он с полком строил железнодорожные пути в порту, таскал рельсы и возил тачки с гравием, потом прокладывал дорогу в горах и в конце концов превратился в дорожного рабочего. Светло-желтые песчаники, холмы и гривы, поросшие полынком, молочаем и шиповником, напоминали степь. Ляжешь под куст, закроешь глаза - и выходят к тебе незабвенные тени.

- Витье, пей кисло мляко! - зовут болгары.

Открываешь глаза, и никто не ведает, где ты был сейчас, что рядом с тобой были мать, отец, брат.

В Софии в соборе Александра Невского на одной из икон написано: "Болгарин, помни свой род и язык!"

В Софии есть общество "Союз возвращения на родину".

В Софии кутеповская контрразведка охотится на тех, кто продает русскую землю.

- Вставай, Витье, вставай! Русия - наша майка...

Для болгар она мать, а для него?

Но говорят, что всех возвращающихся красные сажают или ссылают в Сибирь. За ним-ледовый поход, московский поход, крымское сидение. Простят ли? Не проще ли жениться на болгарке, переодеться в суконные шаровары, белую рубаху и безрукавку и топать обутыми в сандали-царвули ногами, танцуя хоро? И зачем тебе твой род и язык? Будет новый род, новый язык, жизнь безбрежна, братушка Витьо...

В конце 1923 года Виктор Игнатенков вернулся в Россию и был задержан представителями Государственного политического управления в линейном пункте Одесской эвакобазы. С ним обращались вежливо, но под вежливостью без труда различалась настороженность и враждебность. Его просили вспомнить все его действия, начиная с боев под Лихой, куда он пошел добровольцем. И он увидел, что доброволец - это для них самый заклятый враг, идейный, что они ничего не забыли, хотя объявили амнистию.

- Я арестован? - спрашивал он.

- Нет, это проверка, - отвечал следователь. - Если вы готовы идейно разоружиться и признать Советскую власть, то нас поймете...

А что ему понимать?

Бои под Лихой, атака, застрелили раненых красноармейцев, ранение в руку, Ростов, ледяной поход, убийство парализованного Старова...