Крапива, которая любила читать 2

— Э-э-э, знаешь, несмотря на свой ишачий характер, этот парень понимает слова, — осторожно напомнил я. Не настолько он мне на нервы действует, чтобы держать в лагере еще одного инвалида.

— Да я же просто так, — невинно пожала плечами девчонка. — На всякий случай. И крапива там обычная.

Я подозрительно осмотрел ее с ног до головы, вздохнул и махнул рукой. И сбежал к более безопасным вещам: омутам в запруде и сомам.

Сам виноват, конечно. И ушли мы с парнями далековато. Когда со стороны лагеря послышался истошный женский визг, мы как раз тащили еще одну трехметровую рыбью тушу на берег.

Верат отвлекся и словил нехилую оплеуху хвостом, а Акониту прилетело уже по спине, отчего он рухнул в реку и чуть не захлебнулся. Я же с перепугу забыл о всякой конспирации и мотнул проглоченной сомовой пастью рукой так, что рыбина сама полетела на берег, по пути сломав несколько небольших деревьев и чуть не зашибив еле успевшего увернуться Инермиса. Был бы у парня еще один перелом… 

— А что, так можно было? — ошеломленно спросил вынырнувший из реки Эйкон, откашливаясь от попавшей в легкие воды. — Что ж мы его тогда тащили? 

— Идиоты! Бегом!

Визг в лагере повторился…

Глава 7

И. о. Ортики

Нет, ну подумаешь! Ну сом. Ну с усами! Ну на вертеле крутится, усами этими машет. А я не виновата, что нож их не взял, я старательно пыталась отпилить — не вышло. 

Короче. Рассказываю по порядку. Сначала мы кури… то есть пилили бамбук. На удивление, Седрик даже не пытался со мной спорить. Пилу не отдал, но бамбук валил — бульдозер обзавидуется. Или пилорама.

А все потому, что я в свое время насмотрелась ютуба и начиталась новелл про выживание всяких китайских девушек (и не только девушек) в диких джунглях. Вот где бамбуковое раздолье!

Конечно, я вовсе не рвалась оказаться на их месте. Но раз оказалась — почему не применить увиденное на практике? Особенно если не своими руками, а Седриковыми. 

Первым делом мы соорудили подобие водяной мельницы в одном из рукавов быстрой речки. Это нетрудно из бамбука — тренога, на нее сплетенное из более тонких побегов колесо на бамбуковой же оси, на колесо — бамбуковые «лопасти», опустить краем в воду — и завертелось. 

Ага. Вторую треногу мы поставили над костром, Седрик так увлекся, что лично вымерил, где рыба будет жариться, а не гореть. Сома насадили на ту самую ось, которая крутилась от водяного колеса, высота огня отлично регулировалась подбросом дров и отгребом углей. Вот только на соминые усы мы не рассчитывали. 

Они вообще в процессе потрошения рыбины как-то прилипли к бокам и не лезли под руку. И не отпиливались даже пилой. А когда сом закрутился над костром, вдруг растопырились в разные стороны, и их неожиданно оказалось не два, не четыре, а штук, наверное, сто! 

И надо же так совпасть, что покормившая и уложившая Ландыша маменька в сопровождении Омелы и Магнолии вышла к нашему торжеству прогресса над дикими условиями в самый «нужный» момент?

Картина маслом: у костра никого нет, зато из огня на вас летит и крутится страшное склизкое нечто с маленькими выпученными глазками, разинутой зубастой пастью и сотней шевелящихся щупалец!

В общем, маман психанула. К счастью, хоть не взорвалась. Зато теперь у нас не только напуганные фиолетовые женщины, но и фиолетовый сом, фиолетовая я, фиолетовый берег реки и еще куча фиолетовых товарищей над поломанной водяной мельницей. Потому что на матушкин крик с боевым воплем примчались слуги и Рябина с секирой. Валькирия с ходу засадила по усатому нечту так, что и сом, и ось внутри него разлетелись вдребезги.

Прибежавшие на весь этот бедлам мужчины сначала застыли в ужасе, потом чуть не схватились за оружие, приняв нас за местный аналог дроу. Их остановил только Нарцисс, демонстративно поднявший перед ними руку в «краске». 

— Это чернила кальмара. А это наши женщины. — Быстрый недобрый взгляд в мою сторону заставил только вздохнуть. — И Ортикин усовершенствованный… бамбук.

— Да бамбук-то тут при чем? — опешила я. — Если уж разобраться, то виноват твой сом. Его когда на вертел насадили, он усы растопырил. 

— На вертел? Целиком? — тут удивился уже Аконит. 

— Почти. — Фиолетовая краска размазывалась как черт, когда я пыталась ее стряхнуть с платья и рук. М-да, только смывать. Хотя, если это чернила, надо молиться, чтобы хоть кожу можно было отмыть. — Хвост вон там лежит, на уху. Я и голову хотела отрубить, она наваристая, но у него там какие-то пластинки неперепиливаемые.

— Ты же сказала, что умеешь их готовить, — хмыкнул Нарцисс. 

— А я и умею. Но у нормальных сомов не бывает столько усов! 

— А у нормальных женщин — столько странных идей, — парировал тот. — Ладно, идите к реке, умойтесь. Только в воду глубже чем по колено не заходите, чтобы опять не испугаться. 

— Сначала мельницу починим.

— Я починю, госпожа, — тут же выступил вперед наполовину фиолетовый Седрик. Он боком к маменьке в кустах стоял и поэтому слева остался человеком, а справа стал дроу. — Все равно мужчинам не стоит идти к воде, когда леди купаются.

— Верат, тащи свою секиру. Порубим на куски и запечем в углях, — вздохнул Нарцисс.