Крамола

Все мы маленькие были,
Слушать сказочки любили
Про Кащея, про Додона,
Про царевича Гвидона. […]
Я, читатель, лучше вижу,
Подойдя как-то поближе,
Век двадцатый опишу,
Сказку новую скажу.
Принц Никита жил когда-то
Ни высоко, ни богато,
И за море не летал,
И подарков не давал.
И имел подобно принцу
Киевград свою столицу.
В ней он жил и почивал
И о будущем мечтал.
А в Москве на главном троне
Жил Кащей, но не в короне,
А надел на китель он
Высший воинский погон. […]
Вот пришел конец Кащея,
Смерть взяла к себе злодея,
Для Никиты это сласть,
Захватил Никита власть.
Не прошло и полугода,
Как нашли врагов народа,
Осудили, расстреляли
И Никите власть отдали.
Но в Кремле не утихали
И друг друга пожирали,
Маленкова отстранили
И Булгашку посадили[180],
И Никита, словно птица,
Стал летать по заграницам.
И куда б он ни летал,
Всем подарки раздавал:
Там дворец, тому заводик,
Здесь пшеницы, пароходик –
Так он грабил свой народ,
Чтоб другой кормился сброд.
Вот однажды царь Никита
Пригласил в Россию Тито
И сказал: «Прости нас, брат,
Ты ни в чем не виноват,
В том, что долго враждовали,
Вас собакой рисовали,
То Кащей был виноват,
Чтоб ему поганцу ад!
Потерпи-ка Тито, милый,
Дай-ка мне набраться силы,
И увидишь, как злодея
Уберу из Мавзолея.
А пока пускай лежит,
Никуда не убежит».
Улыбнулся маршал Тито,
Обнял тут его Никита,
Самолетик подарил И деньжонок посулил.
Вот по царскому союзу
Посадил он кукурузу.
Дескать, кушайте, друзья,
Все о вас забочусь я.
Царь Никита был мордастый,
И речистый, и зубастый,
Кукурузу сам не ел,
А кормить других велел. […]
Чтобы всех кормить китайцев.
Немцев, негров и малайцев –
Царь подумал, как тут быть.
Где бы денег раздобыть?
И нашел (мы это знаем),
Прекратил огромный заем –
у народа в долг он брал,
Но обратно не отдал.
И сказал: «Вы потерпите,
Облигации храните,
К коммунизму подойдем, Снова розыгрыш введем.
Будет дальше нам видней,
Двадцать лет не двадцать дней…
Правда, люди пошумели,
Но перечить не посмели.
Царь с трибуны воду льет –
Вот сознательный народ.
И заметил царь Никита,
Что ему мешает свита,
И командовать ему
Захотелось одному. […]
Царь собрал скорее Пленум
И промолвил: «Я измену
Начинаю замечать.
Разрешите доказать.
Маленков с дороги сбился,
Каганович заблудился.
Влево Молотов свернул,
А Шепилов к ним примкнул.
Чтобы не было раздору,
Нужно выгнать эту свору».
Снова люди зашумели
И по-разному галдели,
Те хвалили, те ругали,
Большинство же понимали.
Месяц месяцем сменялся,
Царь Никита окопался,
И кричит: «Опять напастье,
Маршал Жуков лезет к власти».
Николай Булганин снова
За Никиту молвил слово,
В подкрепленье царских слов
С речью выступил Козлов.
Назван был авантюристом
И военным карьеристом.
Выгнан Жуков из ЦК,
Из Кремлевского дворца. […]
Стал хозяин тут и там,
Все теперь решает сам,
Сам придумал семилетку,
Приказал пустить ракетку
На далекую луну,
Разбудить там сатану.
Стаж имея за плечами,
Выступал везде с речами,
Жизнь хорошую сулил
И конечно говорил:
«Мы Америку догоним
И по мясу перегоним,
По одежде, по руде,
Будет рай у нас везде!»
Сам счастливо проживал.
Коммунизма он не ждал,
А потом сам заблудился
И с вершины покатился.
Ты скорби, народ-творец,
Тут и сказочке конец.
Но скажу вам по секрету,
Я продолжу сказку эту.