Краков

Наступила ночь, мы подобрались чуть ближе, засев в высокой траве. Было очень темно, но луна помогала разглядеть, хоть какие-то очертания. Двое мужчин вышли из сарая и встали около входа, разговаривая о чём-то. Их голоса немного доносились до нас. Ахмед сказал, что пора начинать. Я должен был застрелить того, что слева, а Ахмед того, что справа. На счёт три мы выстрелили, мужчины мгновенно рухнули на землю, но остался ещё один.

Он вышел и стал стрелять во все стороны, надеясь попасть в нас наугад. Мы перезарядили винтовки. Ахмед выстрелил первым и не попал. Далее хотел выстрелить я, но мою винтовку заклинило. В этот момент оставшийся каннибал побежал в нашу сторону. Наверное, он увидел, откуда был последний выстрел. Ахмед в спешке перезаряжал оружие. Тем временем пули проносились около нас, и каннибал приближался всё ближе. Я бросил винтовку, взял два заряженных пистолета и начал стрелять в ответ по приближающемуся врагу. Выпустив все патроны, что были в пистолетах, наш враг зашатался и упал, в метрах десяти от нас.

Я обрадовался, что застрелил ублюдка и с улыбкой на устах повернулся к Ахмеду. Он держался правой рукой за шею, и через его пальцы пробивалась алая кровь. Я был так увлечён стрельбой, что не заметил, как подстрелили Ахмеда. Я начал зажимать его рану своими руками, но он с каждой минутой становился бледнее. Кровь никак не останавливалась. Через несколько минут он перестал дышать и его пульс остановился. Я закрыл его веки и по моим щекам покатились слёзы.

Всю ночь я просидел возле трупа Ахмеда, и в голове была лишь одна мысль — я остался совсем один!

Утром, немного придя в себя, я положил Ахмеда себе на плечи и двинулся в сторону нашего жилища. В тот момент мой разум был затуманен, я не мог сосредоточиться на чём-то одном, мои мысли были спутаны, как тысяча проводов. Как же трудно было тащить все эти дни труп взрослого мужчины на себе, но всё-таки я донёс его до дома. Поздней ночью я похоронил Ахмеда, рядом с его женой. Стоя над двумя могилами, я разрыдался от безысходности, ведь я потерял всех, кто был мне дорог.

4

Через пару дней, я привык к одиночеству и старался быть всё время занятым, чтобы не впадать в депрессивное состояние. Вечерами я колол дрова на запас и в один из таких вечеров, я заметил силуэт человека, что приближался ко мне, выходя из леса. Я бросил топор и побежал в дом за пистолетом. Выбежав обратно, человек в капюшоне приблизился совсем близко и я крикнул ему, чтобы он не подходил, а иначе, я буду стрелять. Тут же он снял с себя капюшон. Это была Мишель. На её лице отображалась усталость и бессилие. Я подбежал к ней, мы обнялись, и она мгновенно разрыдалась. Я был до безумия рад её видеть!

Заведя Мишель в дом, я накормил её досыта. После, она спросила про мою сестру. Я рассказал всё, что произошло за это время. Мишель никак не прокомментировала мои слова, а лишь потупила свой взгляд в пустую банку от тушёнки. Я начал спрашивать её о том, что случилось с ней и почему она одна. Пару минут она просто сидела, опустив голову, и молчала, уставившись в одну точку. Я положил свою руку ей на плечо. В этот момент, она подняла голову и посмотрела на меня. Глаза её были наполнены слезами. Мишель бросилась ко мне в объятья и начала безумно рыдать, говоря при этом, что её сестру изнасиловали и убили бандиты.

— Ночью в наш дом ворвались четверо мужчин. Я не слышала, как они взламывали дверь! Затем меня и Сьюзи отвели в какой-то дом и закрыли в подвале, где нас насиловали несколько суток подряд не давая пищи. На третий день, зашли трое и увели Сьюзи. Я слышала её крики сверху, но потом они резко оборвались. Дверь в подвал открылась, и меня увели те же трое уродов! Поднявшись по лестнице, я увидела Сьюзи, лежащей на полу с отрезанной головой, в луже крови. Увидев это, мои ноги подкосились и, зарыдав, я упала, а эти ублюдки стояли и смеялись. Далее, один из них подошёл, и пнул меня в живот, после этого, все четверо начали меня избивать. Я потеряла сознание и очнулась в куче мусора. У меня остался твой рисунок, на котором ты нарисовал путь к вашему дому. Мне некуда было идти, и поэтому я здесь, — вытирая слёзы, заканчивала Мишель.

Позже, я уложил её в кровать, накрыл тёплым одеялом и дал чистую одежду. Мишель моментально уснула, перед этим сказав, что ей жаль мою сестру. Ночью я пошёл на улицу отстирывать её грязную, пропитанную потом и кровью одежду. Мне не верилось, что она выжила. Сколько же силы было в этой хрупкой на вид девушке…

Отстирав и повесив сушиться одежду, мне не хотелось спать. Я взял лук, который мне подарил Ахмед и пошёл в лес.

В лесу я заметил енота. Достав стрелу, я натянул тетиву и стал целиться в него, но к сожалению не попал. Енот побежал вглубь леса, и я кинулся за ним вдогонку. Выпустив ещё пару стрел мимо него, я понял, что он проворнее меня и решил больше не преследовать животное. Возвращаясь домой, я заметил что-то белое лежащее на земле. Подойдя, я узнал, что это был ингалятор моей сестры.