Крах операции «Тени Ямато»

Будь они взращены для внутренних потребностей, тогда куда ни шло. Но, к великому сожалению, все эти изречения имели ярко выраженную внешнеполитическую направленность, демонстрировали неудержимое стремление к захвату чужих территорий и порабощению других государств и народов. Не случайно, «лучший друг и союзник» милитаристской Японии Адольф Гитлер, который, как известно, подумывал о завоевании Индии, в интимных беседах с единомышленниками у камина, на так называемых тафельрунде, признавался, что планы японских генералов угрожают его, Гитлера, устремлениям на Восток и что поэтому не следует немцам пренебрегать «желтой опасностью»…

Так почему же все-таки Япония не напала в 1941 году на Советский Союз? Конечно, военный конфликт у озера Хасан и последующие события на реке Халхин-Гол сыграли определенную роль в отрезвлении милитаристских кругов Страны восходящего солнца.

Однако не они, эти поражения, оказались решающими при рассмотрении проблем большой войны, ибо отдельные удачи и неудачи есть лишь именно отдельные эпизоды, и это, конечно же, прекрасно понимали военные штабы с обеих сторон. Все дело в том, что японские разведывательные службы, как оказалось позже, довольно точно определили военный и экономический потенциал СССР, и на основе их данных правящие круги Японии сделали правильный вывод о балансе сил своей страны и ее могущественного соседа.

Япония знала также и то, что Красная Армия находилась тогда в стадии перевооружения, осваивала самые современные виды военной техники. Кроме того, основательно завязнув в Континентальном Китае, японский генералитет не мог позволить себе роскошь вступить в войну, хотя бы и в союзе с Германией, с еще одним, но гораздо большим континентальным противником, каким являлся для них Советский Союз.

Мало того, существовавший расклад сил вовсе не устраивал японские генеральные штабы еще и по следующим причинам: во-первых, левый фланг и тылы японской армии вторжения оставались в случае войны с СССР оголенными и могли быть использованы для ударов как гоминьдановских войск, так и военных формирований коммунистических районов Китая, в частности 8-й народно-революционной армии; во-вторых, надводные и подводные корабли военно-морских сил СССР на Дальнем Востоке (хотя в целом они были значительно слабее военно-морского флота Японии и в открытом бою один на один вряд ли добились бы какого-либо ощутимого результата) вполне могли блокировать пути снабжения метрополии сырьевыми ресурсами со стороны китайского побережья и Ляодунского полуострова, после чего единоличными хозяевами в Японском море и Корейском проливе японцы себя уже не чувствовали бы; в-третьих, к началу войны второй по величине, после английского, японский военно-морской флот с его огромным количеством авианосцев оказался бы почти вне дела и был бы не в состоянии существенно помочь на континенте войскам, а действия кораблей в тяжелых условиях зимы, когда Охотское и Берингово моря замерзали более, чем на полгода, считались нецелесообразными, и, наконец, в-четвертых: количество и качество производившегося в Японии оружия для сухопутных сил значительно, по мнению специалистов, уступали советскому вооружению.

Производство вооружения в Японии за годы второй мировой войны выглядело следующим образом: самолетов — 68 717, танков и бронемашин — 4513, орудий различного назначения — 13 910, боевых кораблей всех классов — 244 единицы.

В Советском Союзе за этот же период произведено: самолетов — 137 тысяч, танков и САУ — 103 тысячи, орудий и минометов всех типов — 825 тысяч. То есть самолетов в СССР было в два раза больше, танков и приравненных к ним боевых средств — в 23 раза и орудий всех калибров — в 60 раз больше. Следует также взять в расчет, что к этому времени Советский Союз изготовил 37,2 миллиона бомб и 775,6 миллиона артиллерийских и минометных зарядов, то есть количество, из-за колоссальной разницы несравнимое с тем, что имела Япония.

Даже при элементарном анализе этих данных становилось очевидным громадное преимущество советских сухопутных вооружений, которые к тому же и по техническим своим характеристикам превосходили японское оружие, остававшееся на уровне 30-х годов. Отсюда вытекает, что использование всего лишь 10 % производимого в СССР оружия оказалось бы вполне достаточным, чтобы дальневосточным соединениям активно сдерживать исходящие из Маньчжурии атаки Квантунской армии.

Следует сказать и то, что не без участия японских генеральных штабов службы, подчиненные генералу Доихаре, заведомо занижали сведения об СССР, и, таким образом, Германия имела с подачи «друзей» в чем-то превратную картину о настоящей военной мощи потенциального противника.

В связи с этим можно назвать еще одну причину японского воздержания, которую неисправимые милитаристы пытались замалчивать по сей день: Японии нужна была свобода рук на Востоке, а любая большая война в Европе как раз и способствовала данной цели, отвлекая тем самым внимание мировой общественности от ее действий в Азии.