Крах одной карьеры

— Вот документы. — Андрей достал из кейса несколько листов бумаги. — Вот его ходатайство о предоставлении советского гражданства, вот решение о предоставлении советского гражданства Гордееву Ивану Николаевичу и его дочери, трехлетней Ирине Ивановне Гордеевой…

Руки у Ирэн задрожали, она читала и никак не могла вчитаться в прыгающие строчки.

Андрей молчал и ждал, когда Ирэн сама что-то спросит. Он догадывался, что творится у нее в душе, но не мог не продолжать этот разговор. Ирэн обязана знать самое главное.

— Вам рассказывали о том, как погиб ваш отец?

— Да… мне сказали, в автомобильной катастрофе…

— Катастрофа была подстроена, — Андрей протянул ей тонкую папку, — вот подлинные документы следователя ФБР, проводившего расследование.

Ирэн открыла папку. Первые страницы она буквально пролистала, потом стала вчитываться и вдруг подняла глаза на Андрея:

— Кто вы, почему я должна вам верить?

— Ирэн, я человек, который искренне хочет помочь и вам, и Валерию. Верьте мне…

— Откуда у вас эти документы? — с подозрением спросила Ирэн. — А вдруг это подделка?

— Ирэн, вы хорошо знакомы с делопроизводством ЦРУ и ФБР. Посмотрите внимательно на них — это ксерокопии. Посмотрите…

«Нет, это не подделка, — Ирэн внимательно просмотрела несколько страниц, — тогда… это правда… Бог мой, какие подлецы!»

— Дальше читайте, Ирэн, — попросил Кудряшов.

Дальше шли протоколы допросов Генриха Травински, одного из главных участников убийства.

— Этого не может быть! — воскликнула Ирэн. — Не может быть!

— Может, Ирэн. Так оно и было. Кстати, следователя ФБР, который вел дело, потом отстранили от расследования, а дело прикрыли. Следователь ушел в отставку, уехал в Лондон и там выпустил вызвавшую немалый шум книгу, в которой рассказывается о подрывной и террористической деятельности определенной части белой эмиграции и о том, как спецслужбы США поддерживают ее. Вот эта книга. Очень редкий экземпляр, потому что почти весь тираж был уничтожен. — Андрей протянул Ирэн небольшую книгу в мягкой обложке, — Там, кстати, есть несколько глав, посвященных убийству вашего отца…

Ирэн машинально взяла книгу и стала листать. Неожиданно перед ее глазами мелькнула фамилия — Джон Горд… И тут она поняла, что Андрей не обманывает ее, что все так и было. Она вспомнила рассказы о том, как уничтожались бывшие сотрудники ЦРУ, которые встали на путь разоблачения деятельности «компании». Она тогда не поверила. Вдруг перед ее глазами встал «старикашка» Донован с его улыбкой и злыми, словно прицеливающимися глазами, и Ирэн поежилась. Донован да и Травински не остановятся ни перед чем, это она знала точно.

— Вот так, Ирэн, — тихо произнес Андрей. — А вы… вы встали в один ряд с убийцами вашего отца, вы, советская гражданка Ирина Гордеева…

— Но я же ничего не знала! — с мольбой подняла глаза на Андрея Ирэн. — Ничего! Если бы я знала.

— Вы бы не прожили на этом свете и двух часов, — заметил Кудряшов, — «компания» не стала бы церемониться.

— Да… Бог мой! Я же сама толкнула Валери на… — она замолчала и тут же закончила: — на предательство! Что я наделала! Он мне не простит… — И она разрыдалась.

Кудряшов молчал, думая об Ирэн, о ее перепутанной жизни, о Валерии, который сейчас наверняка чувствует себя не лучше ее.

— Скажите, а где Валерий? — Девушка встревоженно посмотрела на Кудряшова. — Что с ним?

— Ему очень плохо, Ирэн.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Можете, Ирэн. И не только Валерию, но и своей Родине. Вы же русский человек.

Ирэн встала и подошла к окну. Вечерело. В доме напротив зажглись первые огни. Далеко внизу пробегали красные огоньки автомашин. Она распахнула форточку, и в комнату ворвался ветерок. Ирэн подставила под струю ветра лицо и так стояла, словно никак не могла надышаться московским воздухом. Неожиданно она повернулась и тихо спросила:

— Что я должна делать, Андре?

Кушнкр летал в воскресенье рано. Вытащил на середину комнаты велосипед и внимательно его осмотрел. Надел на пояс сумку, которую лыжники называют «бананом», и быстро спустился вниз.

Утро было тихое, свежее. Солнце только показалось над кронами тополей. Шоссе словно дымилось — это быстро испарялась утренняя роса. Сильно пахло цветами, зеленью и свежей землей. Валерий немного постоял, поправил сумку и потихонечку поехал к шоссе, набирая скорость. Мелькнули окраина городка, небольшой мост над речкой, полуразрушенная церквушка. Через час он стал притормаживать, вглядываясь в километровые столбы, а еще через несколько мгновений остановился и слез с велосипеда.

«47 километр», — машинально отметил он. Валерий подъехал ближе к столбику, положил велосипед на землю и сел. Осмотрелся. Пустынно. Расстегнул «банан», вытащил оттуда «кирпич» и, еще раз оглядевшись, осторожно положил его в условленное место, чуть припорошив землей. Какое-то время сидел, курил. Потом встал и быстро покатил в сторону академгородка.

— Алло! — Голос Кушнира дрожал, и он, поежившись, словно от холода, быстро выглянул из телефонной будки. — Алло… Семен, доехал благополучно…