Крах мирового порядка

Ф. Брукнер: Как видите, вопрос о числе жертв играет роль с точки зрения тяжести вины. К этому, по-моему, следует добавить ещё два пункта. Во-первых, история претендует на звание науки, а признак любой науки — стремление к точности. Как будет выглядеть историк, который сказал бы, что не играет роли, в каком году был основан Рим, в 1753 или 753 до н. э., — всё равно с тех пор прошло много времени?

Кроме того, если считать, что вопрос о числе жертв — второстепенный, тогда не следует возводить в догму и цифру «6 миллионов». Но именно это делают в ФРГ и других западных странах, где сомнение в цифре «6 миллионов» наказуемо. Такие люди, как швейцарец Гастон-Арман Амодрюз и немец д-р Ганс-Юрген Вицш, были брошены за решётку лишь за то, что они публично усомнились в этой цифре.

Студент: Какая, собственно, разница, уничтожали узников лагерей в газовых камерах или они умирали от эпидемий и голода? Они всё равно погибали, и вину за их смерть в любом случае несут те, кто их депортировал.

Ф. Брукнер: Если правы ревизионисты, то судьба евреев во время Второй мировой войны была хотя и трагичной, но никоим образом не являлась исключением в мировой истории. Лишение прав целых групп населения, депортации, массовая гибель в лагерях вследствие плохих гигиенических условий — всё это уже не раз бывало в истории. Но если правы ортодоксальные историки и планомерное истребление людей на химических бойнях имело место, то речь идёт о беспрецедентном преступлении, ибо такой зверской и хладнокровной формы массовых убийств до сих пор не существовало.

Студент: Я не уверен, что сам способ смерти жертв имеет какое-то особое значение.

Ф. Брукнер: Как известно, во время Второй мировой войны огромное количество советских военнослужащих попало в плен к немцам и умерло там. Равным образом множество немецких военнопленных умерло во время войны и после неё в советском плену. Те немецкие военнопленные, которые потом были освобождены и вернулись на родину, рассказывали, как умирали их товарищи: они стали жертвами холодов, недоедания и тифа.

Предположим, выжившие стали бы утверждать, будто русские травили их товарищей инсектицидами, а потом делали из их трупов мыло, а из кожи — абажуры. Как бы вы, русские, отреагировали на такие обвинения?

Студент: Я был бы возмущён. Это была бы мерзкая клевета на мой народ!

Ф. Брукнер: Совершенно верно. Тот, кто выдвигает столь страшные обвинения, должен их документально доказать, иначе он будет повинён в клевете.

Студент: Итак, вы считаете, что эти факты недостаточно доказаны?

Ф. Брукнер: О мыле из человеческих трупов, абажурах из человеческой кожи и т. п. мы можем больше не говорить, так как от подобных утверждений отказались даже ортодоксальные историки. Иначе обстоит дело с газовыми камерами, которые до сих образуют ядро мифа о Холокосте.

По мнению ревизионистов, это такая же пропагандистская выдумка, как вышеупомянутые мыло и абажуры.

Вернёмся к истории ревизионизма. Я бы разделил её на три этапа, первый из которых полностью связан с фигурой Поля Рассинье, умершего в 1967 году.

Второй этап охватывает период с 1967 по 1988 год. За эти два десятилетия ревизионизм достиг необыкновенного расцвета. В 1979 г. в США под руководством Уиллиса Карто возник «Институт пересмотра истории», который регулярно проводил конференции и выпускал «Journal of Historical Review», в котором печатались многие ревизионистские авторы.

К сожалению, У. Карто в 1993 году был свергнут в результате внутренних интриг, устроенных его подчинённым Mарком Вебером. Ранее успешный институт покатился к банкротству, качество материалов журнала постепенно ухудшалось, он терял подписчиков и, в конце концов, перестал выходить.

К числу исследователей, исповедовавших данное направление в 70-х годах, относятся немец Удо Валенди, издатель журнала «Хисторише Татзахен», с которым позже так несправедливо обошлась немецкая юстиция, и автор известного демографического исследования, тоже немец Вальтер Заннинг, а также французы Серж Тион, Пьер Гийом и многие другие.

Однако тремя самыми значительными ревизионистскими авторами на этом этапе, несомненно, считаются американец Артур Бутс, немец Вильгельм Штеглих и француз Роберт Фориссон.

Студент: Я будущий историк и серьёзно занимаюсь историей Второй мировой войны. Как может быть, что я не слышал ни одного из названных вами имён и не читал никого из этих авторов?

Ф. Брукнер: Господствующая на Западе система не заинтересована в том, чтобы эти имена были известны. Во Франции СМИ иногда говорят о Р. Фориссоне, но всегда только в оскорбительном тоне.

Первым из трёх ведущих специалистов этого периода выступил в 1976 г. Артур Бутс, доцент, специалист по электронике. Он написал работу под названием «Мистификация ХХ века», которая представляла собой большой шаг вперёд по сравнению с работами П. Рассинье.