Читаем Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне полностью

В 1914 — 1917 годах в Российской империи наблюдается рост числа конского поголовья в крестьянских хозяйствах, правда, идущий параллельно со снижением количества лошадей в рабочем возрасте — до 85% в 1916 году и 65% — в 1917 году. Однако этот факт свидетельствует лишь о временных затруднениях, вызванных войной, а общий рост поголовья имел вполне положительную роль с точки зрения перспективы — по окончании войны Россия не испытала бы никаких затруднений в отношении лошадиных сил. Экономического истощения страны не было и близко, а сокращение народного потребления во время войны — явление неизбежное. Исследователь Московского региона отмечает: «…затруднения 1914 — 1915 гг. носили большей частью временный характер и были обусловлены, с одной стороны, издержками ориентации хозяйства на условия военного времени, а с другой — иными, непосредственно не связанными с войной обстоятельствами. На это, в частности, указывает резкий рост молодняка в 1916 — 1917 гг., а как следствие, и общего поголовья. Причем лошадиное стадо за указанный срок увеличилось более чем на тринадцать процентов и, таким образом, значительно превысило даже уровень довоенных лет»[134].

В то же время итоги сельскохозяйственных переписей 1916и 1917 годов сводят данную проблему к величине вовсе ничтожной. Следует отметить, что эти данные были неполными (особенно для 1917 года) и касались только крестьян и только в Европейской части России. Как ни называй статистику, но до революции в России она проводилась достаточно добросовестно, за счет использования земских органов. Кроме того, военные переписи имели реальную задачу: выяснить возможности народного хозяйства Российской империи для продолжения борьбы. Так что фальсифицировать данные не было никакой нужды. Крестьянское хозяйство Европейской России накануне и в годы войны (по обеспеченности конским составом) — 1912 — 1916 гг. имело[135]:

* По переписи 1917 года.

По подсчетам статистиков, одна лошадь могла управиться с обработкой пяти десятин посева. Как кажется, с учетом этого наличного числа лошадей для обеспечения самого крестьянского хозяйства и образования товарного запаса во имя нужд фронта было недостаточно. Тем не менее в целом крестьянское хозяйство было обеспечено тягловой силой, хотя действительно реквизиционным мерам подверглись прежде всего лошади в возрасте четырех-пяти лет, в расцвете сил. Небольшие крестьянские наделы могли, с известной оговоркой, быть обработаны скотом и более старшего возраста. Поэтому перепись и отмечает общий рост числа рабочих лошадей. Помимо прочего, в конце 1915 года, как только выяснилось, что война затягивается на неопределенное время, а значит, надо заняться нуждами народного хозяйства страны, было твердо установлено, что в каждом крестьянском дворе обязательно оставляется пара лошадей.

В крупных помещичьих и хуторских хозяйствах оставлялись по две лошади на каждую десятину посева. То есть вдвое, а то и втрое больше. Причина этому заключается в том, что именно данный тип хозяйств давал главную долю товарного хлеба, который, собственно, и шел в армию, в то время как крестьянское хозяйство в годы войны имело тенденцию своего развития к натурализации — самообеспечению. Представляется, что это сравнительно справедливо: крупные хозяйства имели большую прибыль, однако только они и могли обеспечить фронт продфуражом.

Тем не менее крестьяне стремились к соблюдению «равенства» в несении военного тягла, а потому доводили до властей сведения о наличии лошадей у помещиков. Особенную силу это явление приобрело с развязыванием кампании «шпиономании» в 1915 году. Стремясь уклониться от ответственности за неудачный ход военных действий, Ставка и ряд высших штабов стали перекладывать эту ответственность на «происки темных сил». Для великого князя Николая Николаевича и его сотрудников это, разумеется, было легче и удобнее, нежели признаться стране и Вооруженным Силам в своей бездарности, халатности и одновременно нежелании добровольно уйти с занимаемых высоких постов. Обвинения следовали самые необычные, парадоксальные и невозможные. Тыл подхватил инициативу Ставки. Теперь практически любой донос связывался с деятельностью на благо противника. Например, крестьянская анонимка еще в марте 1915 года указывала: «…Прибалтийские бароны-патриоты, укрывающие лошадей от мобилизации, оказались и у нас в Новосильском уезде [Тульской губернии] в лице земского начальника 1-го участка В.Ф. Навроцкого и потомственного дворянина И.Н. Шатилова…»[136].

Перейти на страницу:

Все книги серии Великая забытая война

Брусиловский прорыв
Брусиловский прорыв

Брусиловский прорыв стал единственным сражением Первой Мировой войны, названным по имени полководца, и последней крупной победой Российской Империи. Русская армия раньше других нашла выход из «позиционного тупика», сумев взломать оборону противника на широком фронте, уничтожив две и разгромив три австро-германские армии. Союзники России смогли повторить этот подвиг лишь два года спустя, применив танки и многочисленную авиацию, обладая подавляющим превосходством в артиллерии, – ничего этого не имели войска генерала Брусилова в 1916 году. Сравнимый по размаху боевых действий с «Верденской мясорубкой» и Битвой на Сомме, но неизмеримо превзошедший их по масштабам успеха, Брусиловский прорыв обозначит стратегический перелом в ходе Великой войны в пользу Антанты. Но воспользоваться плодами этой победы русской армии было уже не суждено…Новая книга ведущего отечественного специалиста по истории Первой Мировой – лучшее на сегодняшний день, самое полное и компетентное исследование Брусиловского прорыва, глубокий анализ одного из величайших триумфов русского оружия.

Дмитрий Прокофьевич Оськин , Максим Викторович Оськин

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Великая окопная война
Великая окопная война

Первая мировая была еще и первой позиционной, окопной войной. После стабилизации фронта осенью 1914 года боевые действия выродились в беспощадную и бессмысленную бойню, не имевшую аналогов в мировой истории, когда за каждый метр продвижения вперед приходилось платить тысячами жизней — все попытки перейти в наступление захлебывались в крови и грязи, атакующие цепи выкашивались пулеметами и ураганным артиллерийским огнем, войска все глубже зарывались в землю… Но бойня продолжалась и под землей, где команды саперов прокладывали галереи и контргалереи, пытаясь подорвать целые участки фронта, и на поверхности, где среди кольев, надолбов и миллионов километров колючей проволоки схватывались штурмовые группы, вооруженные огнеметами, пистолетами-пулеметами и специальными траншейными ножами…Эта книга — первое в отечественной литературе исследование Великой Окопной войны 1914–1918 гг., чудовищная жестокость которой не только обошлась Европе в миллионы жизней, но и сломала судьбу европейской цивилизации, став первым актом трагедии XX века.

Алексей Николаевич Ардашев

История / Проза / Проза о войне / Военная проза / Образование и наука
Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне
Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне

В начале XX века большинство военных теоретиков предрекали, что в грядущей войне главной ударной силой станет кавалерия — неудержимые конные лавы будут сметать врага, преследовать и рубить бегущих, перехватывать тыловые коммуникации, сеять хаос и панику и, в конечном счете, решать исход боевых действий… Первая мировая война разрушила все эти надежды — именно кавалерия стала первой жертвой «позиционного тупика»: пулеметы в считаные секунды выкашивали целые эскадроны, под ураганным артиллерийским огнем любая атака в конном строю превращалась в самоубийство. На Западном фронте конницу фактически списали со счетов уже осенью 1914 года; на Восточном, где боевые действия носили более маневренный характер, кавалерия сохранила некоторую боевую ценность, но и здесь ее использовали больше для разведки или как ездящую пехоту. Эта книга — лучшее на сегодняшний день, самое авторитетное и содержательное, исчерпывающе полное исследование боевого применения русской кавалерии на фронтах Первой мировой. Это — история заката самого «аристократичного» рода войск, началом конца которого стала Великая война.

Максим Викторович Оськин

Военная история / История / Образование и наука

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее