Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне

Тем не менее Верховный Главнокомандующий мало того, что упорствовал в своих замыслах, но и готовил новые удары на 1915 год. При всем том ответственность за принятые решения возлагалась на фронты, так как стратегические решения ведь вырабатывались совместно, на совещаниях Ставки в штабах фронтов. Участник войны, брат русского военного мыслителя А.А. Свечина, вспоминал: «Отдавая должное любви великого князя Николая Николаевича к военному делу и требованию к усовершенству, нельзя не видеть в нем нужной полководцу воли, которая у него пасовала в принятии важных решений, ответственность за которые ложилась на него»[391].

Запас снарядов, равно как и их производство подлежали урегулированию между военным министерством, Главным управлением Генерального штаба и Главным Артиллерийским управлением. Вся вина за нехватку снарядов была свалена Ставкой на военное министерство, но зато Главное Артиллерийское управление, возглавляемое великим князем Сергеем Михайловичем, осталось вне гнева Главковерха. Еще бы: в одном случае обвинялся личный враг великого князя, а в другом случае под шквал критики и упреков попадал родственник.

Но дело не в этом. Смысл проблемы заключается в том, что, зная о прогрессировавшем кризисе вооружения, Ставка не должна была выносить активно-наступательных замыслов, ограничиваясь в своей оперативно-стратегической работе лишь обороной. Однако же русские армии упорно шли вперед, расстреливая последние запасы снарядов, которые, как представляется, можно было бы поберечь в ожидании налаживания работы оборонной промышленности. И если сражение под Лодзью началось еще до того, как ситуация с боеприпасами окончательно прояснилась, то планирование зимней кампании 1915 года предстает верхом непонимания обстановки.

Для сравнения следует узнать мнение участника войны, забавным образом оправдывающего Верховного Главнокомандующего. Е.Э. Месснер пишет: «Уже после войны появилось мнение, что великий князь Николай Николаевич, увидав, как огромен расход огнеприпасов в первых боях, должен был не форсировать оператику, не слать армии из сражения в сражение, но замедлить темп действий в ожидании, пока военная наша промышленность развернется для достаточного снабжения прожорливого фронта огневой войны. Но Николай Николаевич был генералом от кавалерии и на посту Верховного остался генералом кавалерии — он не мог не мыслить по-конному, ставя задачи пешим армиям. В войске великий князь пользовался уважением, в солдатской массе о нем рассказывали легенды — и не винили его за чрезмерную активность в 1914 году, доведшую до снарядного голода. Впрочем, не один, так сказать, кавалеризм побуждал Николая Николаевича форсировать оператику; принцип смелых нападательных действий был привит Императорской армии генералом Драгомировым Михаилом Ивановичем… лишь в конце XIX века генерал Драгомиров в дополнение к Суворову — в битвах победителю открыл Суворова — военного мыслителя и его идейное богатство раскрыл перед нашим генералитетом. Не все генералы им обогатились, но Николай Николаевич зачерпнул много — может быть, слишком много из этого богатства и, богатый им, расточал военное имущество, снаряды, доведя войско до снарядного голода»[392]. С этакой логикой странно, что Е.Э. Месснер затем обрушивается с критикой на советских полководцев, которые зачастую не жалели крови войск, но всегда действовали наступательно.

А вот что пишет о ген. М.И. Драгомирове и проповедуемом им учении другой участник войны: «Пренебрежением к усовершенствованному огнестрельному оружию и к изучению огневой тактики вообще не исчерпывался вред школы, которую по справедливости следует наречь «драгомировской». Она создала и воспитала в массе начальствующих лиц понятие о преувеличенном значении шока в современном бою, что послужило, в свою очередь, причиной бесполезных колоссальных гекатомб… которые постепенно привели русскую армию к ее обескровливанию». Примеры: Карпатская операция зимы 1915 года и Стоход 1916 года: оба — на Юго-Западном фронте, действовавшем наступательно[393]. Иными словами, Ставка с конца 1914 года делала все, чтобы усугубить ситуацию, сложившуюся в России с боеприпасами. Потому роль великого князя Николая Николаевича и его сотрудников, обладавших полным объемом информации о кризисе вооружения, в тех событиях, что повлекли за собой Великое отступление 1915 года, неимоверно велико.

Верховный Главнокомандующий. 1915