Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне

Конечно, был еще 46-й армейский корпус, но о его слабости было известно. Именно поэтому ген. А.А. Брусилов и надеялся, что кавалерия все-таки, так или иначе, наверняка с большими потерями, но сумеет прорвать австро-венгерскую оборону, а там уже исход сражения будет решен. Так, в ходе операции А.А. Брусилов сообщил М.В. Алексееву в отношении 4-го кавалерийского корпуса, что «при помощи части 77-й пехотной дивизии он имеет возможность прорвать тонкие линии спешенной австрийской конницы»[299]. Дальше должно было начаться преследование разбитого и отступающего противника. На этом этапе, в ходе боя за оборонительные рубежи, компенсируются понесенные наступающей стороной потери. Ведь только при преследовании противник несет наиболее тяжелые потери при минимуме собственных потерь преследователя. Именно таким преследователем и должна была стать конница группы Гилленшмидта после прорыва неприятельской укрепленной полосы.

Итак, повторимся, что одной из основных причин того, что 4-й кавалерийский корпус не был использован в должной мере и надлежащим образом, стало негативное отношение штаба 8-й армии к приказу штаба Юго-Западного фронта об ударе конницей на Ковель. Командарм-8 ген. А. М. Каледин вообще не сочувствовал идее прорыва неприятельской обороны конницей, а главкоюз ген. А.А. Брусилов пытался задействовать в наступательной операции все свои силы, дабы сковать противника по всему фронту и свершить ряд прорывов на различных участках, чтобы раздробить единство неприятельской обороны. Когда штабы армий подавали в штаб фронта свои предварительные планы, генерал Каледин вообще отвел 4-му и 5-му кавкорпусам плюс 30-й армейский корпус роль прикрытия правого фланга армии. А.А. Брусилов заставил 8-ю армию дать коннице наступательную задачу. В итоге генерал Каледин перевел 30-й армейский корпус ближе к ударной группе, а 5-й кавалерийский корпус — за группу Гилленшмидта, то есть отнесся к идее штаба фронта спустя рукава, не следил и не подталкивал кавалерию так, как это следовало бы сделать. Вот и вышло, что ничего не вышло.

Войска 8-й армии бросились вперед 23 мая 1916 года, после более чем суточной артиллерийской подготовки, сразу же добившись блестящих успехов при прорыве австро-венгерской обороны. Уже к исходу третьих суток противостоявшая русским 4-я австрийская армия эрцгерцога Иосифа-Фердинанда была уничтожена и рассеяна (сам командарм-4 подал в отставку) и был взят Луцк. Для развития успеха по всему фронту требовалось бить в различных точках. И вот здесь-то и находится корень проблемы, связанной с использованием многочисленной кавалерии 8-й армии в Брусиловском прорыве. Вся конница была сосредоточена севернее направления главного удара и не могла быть брошена в прорыв вслед за наступающими армейскими корпусами. Ведь только в таком случае кавалерия могла довершить победу полным разгромом противника.

Первой в Луцк ворвалась 4-я стрелковая Железная дивизия, которой командовал будущий лидер Белого движения на Юге России ген. А.И. Деникин. На своем опыте генерал Деникин мог убедиться, как сильно не хватало победоносной пехоте 8-го и 40-го армейских корпусов. В 1931 году А.И. Деникин в статье «Железная дивизия в Луцком прорыве. 1916 — 1931» писал: «Представляется необъяснимым отсутствие за фронтом намеченного прорыва сильных резервов и конной массы для развития удара… Конница 8-й армии (шесть кавалерийских дивизий из семи) располагалась в долине Стыри на второстепенном участке, крайне пересеченном, лесисто-болотистом, имея впереди немногочисленную сеть дорог-дефиле и болота Стохода… Произошло ли это от забвения принципов полевой войны, от недоверия к своей коннице или вообще от отсутствия веры в серьезный успех наносимого удара ? »[300].

Действительно, два кавалерийских корпуса получили свою собственную задачу прорыва австро-венгерской обороны. Успеху выполнения приказа главкоюза ген. А.А. Брусилова препятствовали три обстоятельства. Во-первых, командарм-8 ген. А.М. Каледин не собирался атаковать конницей, а потому штаб армии не сделал ничего, чтобы добиться победы в Сарненской группе, — не было проведено даже переподчинения начальников 4-го кавалерийского, 5-го кавалерийского и 46-го армейского корпусов единому начальнику. Атаковать должен был только 4-й кавалерийский корпус «при содействии» 46-го армейского корпуса. А 5-й кавалерийский корпус вообще оставался в стороне, не атакуя в Сарненской группе и не развивая успех Ровненской группы. Разве главная вина за это лежит на штабе фронта?

Во-вторых, слабый состав пехоты 46-го армейского корпуса и отсутствие предварительной подготовки прорыва на данном участке фронта отнюдь не могли способствовать достижению успеха. В-третьих, в группе Гилленшмидта не было тяжелых батарей, что не позволило русским во время артиллерийской подготовки ни подавить австрийскую артиллерию, ни разбить пулеметные точки. Итог — успех был поставлен в прямую зависимость от доблести войск, но ведь кавалерия все-таки не пехота и училась сражаться прежде всего в конном строю, а не в пеших цепях.