Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне

Однако планы русской стороны были блокированы тяжелой зимой 1917 года. В это время в турецкой армии свирепствовал тиф. Русские же, удержавшись от эпидемии вследствие растянутости своих коммуникаций, голодали. Нехватка хлеба для Действующей армии (не столько в смысле его наличия, так как хлеба было достаточно, сколько в отношении его доставки, ибо развал транспорта и суровая зима достигли значительного крена) приняла столь широкие размеры, что военные власти осмелились на самовольство. Например, командующие военными округами приказывали заготавливать фураж «собственным попечением войск»; армии и корпуса посылали в тыловые губернии своих представителей для закупки продовольствия; главнокомандующие фронтов применяли практику реквизиций на территории войсковых районов. Что же касается непосредственно Кавказской армии, то Наместник на Кавказе великий князь Николай Николаевич в нарушение плана, выработанного Мукомольным Бюро особого совещания по обороне государства, вообще запретил вывоз продовольствия с Кавказа [415]. Местничество взяло верх над здравым смыслом.

Нарастание общего недовольства правящим режимом наряду с усталостью страны от затянувшейся войны в конце 1916 года позволило либерально-буржуазной оппозиции перейти в наступление против императора Николая II и его правительства. Прекрасно понимая, что Вооруженные Силы являются последним козырем в руках царя — Верховного Главнокомандующего, побить который практически невозможно, оппозиционные деятели Государственной Думы прибегли к тактике заговора. Чтобы обеспечить успех готовящемуся перевороту, либералы втягивали в заговор военных, в том числе и высших генералов.

При этом наивным в политическом отношении генералам внушалось, что дело ограничится лишь отстранением от государственного руля императрицы Александры Федоровны или максимум установлением регентства брата царя великого князя Михаила Александровича при малолетнем императоре Алексее Николаевиче. О реальных планах перехвата власти в пользу крупной олигархии генералитету, естественно, не сообщалось. Так, в той или иной степени из наиболее высокопоставленных военачальников в планы переворота были посвящены начальник штаба Верховного Главнокомандующего ген. М.В. Алексеев, главнокомандующий армий Северного фронта ген. Н.В. Рузский и главнокомандующий армий Юго-Западного фронта ген. А.А. Брусилов.

Не было забыто и о Наместнике на Кавказе. Его популярность в Действующей армии вполне могла сыграть на руку заговорщикам, чтобы свести вероятность подавления мятежа к минимуму. Этому способствовало и настроение в войсках, где великого князя Николая Николаевича явно предпочитали императору Николаю II в должности Верховного Главнокомандующего. Пример — Записка офицера-фронтовика в конце 1916 года о настроении войск Северного и Западного фронтов: «…все ожесточены против немцев, хотя нарастает желание скорее окончить войну, чему способствовали наши неудачи и сидение в окопах без активных действий… толкуют о бесполезности воевать, пока немцы сильны в самой России… всякую неудачу приписывают измене и предательству… Возможность того, что войска будут на стороне переворота и свержения династии, допустима, так как, любя Царя, они все же слишком недовольны всем управлением страны. Великий князь Николай Николаевич пользуется большой популярностью и любовью среди солдат… если бы он был Царем, немцы не были бы сильны в России» [416]. Как видим, старые легенды продолжали действовать. Да и лидерство великого князя в шпиономании не было забыто.

Впоследствии часть современников обвиняла великого князя Николая Николаевича в бонапартистских замашках, считая, что он желал занять трон Российской империи. Другая часть столь же рьяно отстаивала мнение, что Верховный Главнокомандующий никогда не подумал бы об этом. Но дело не в том, что великий князь Николай Николаевич хотел или не хотел стать императором. Дело в том, что именно в таком качестве воспринимали его всяческие и разнообразные силы, которые вели процесс к падению российской монархии вообще или как минимум к свержению императора Николая П. Например, в своем письме еще от 6 ноября 1914 года рейхсканцлер Т. фон Бетман-Гольвег пишет заместителю статс-секретаря МИДа Г. Циммерману: «Гуго Стиннес, заявляющий, что он имеет хорошие связи с Россией, рассказал мне позавчера, что великий князь Николай Николаевич хочет стать царем. Если он увидит, что путем пожинания военных лавров ему трона не получить, его можно будет деньгами сделать сторонником заключения мира» [417].