Кракен

Джейсону нечего было сказать, и Госс продолжал давить. Констебль держал глаза закрытыми, стискивал руку Сабби и старался не слушать беспрестанных вопросов Госса, но не мог оградиться от звуков, производимых Джейсоном: крики сменились коротким и резким клаксонным ревом, ужасным, как вопль агонии, затем влажным сиренным воем, затем какой-то звериной отрыжкой — и наконец наступила тишина. Спустя долгое время раздалось «п-фф» — пыхтение усилия, — капанье жидкости и звук проталкивания некоего предмета сквозь что-то влажное. Бряк-бряк. Погремушка.

— Что это? — сказал Госс. Бряк-бряк. — Ты в самом деле не знаешь? — Бряк. — Ладно, если ты уверен. — Скребущий звук.

— Он не знает. — Теперь Госс говорил у самого уха полицейского. — Он мне сказал. Вы тоже можете заставить его признаться. Да, заставьте его побренчать зубами. Благодарю, что показали мне, где он, вы чудесно поработали, я так признателен. Помню времена, когда блюли честь мундира, да возлюбит вас Бог, люди тогда проявляли уважение, — (Тюремный страж не открывал глаз и не дышал.) — Тогда отдавай сюда Сабби, ты! Живо!

Сабби убрал свою руку. Констебль услышал, как открылась и закрылась дверь. Он оставался неподвижен более трех минут.

Он приоткрыл глаза, на мгновение. Никто его не ударил, и тогда он открыл их снова. Повернулся. В камере никто не стоял. Госс и Сабби исчезли. Констебль вскрикнул, увидев кровь на полу и Джейсона у своих ног, похожего на тушу животного. В груди у него виднелось отверстие, шея сильно распухла, разорванная изнутри, а язык был продырявлен так, что прошел бы большой палец. Надеть язык на палец и заставить Джейсона говорить: бряк-бряк.

Последние остатки магического навыка Джейсона улетучились, узнавание прекратилось. Полицейский перешел от воплей над кем-то знакомым к воплям над тем, с кем, как выяснилось, он никогда не работал. Но этот человек оставался таким же мертвым, как показалось сперва.

Глава 56

В воздухе произошла перемена: кто-то, чье сердце окаменело, входил в тень Лондонского камня, держа в уме этот камень. В Лондоне всегда чувствовалось, что город близок к концу, что скоро светопреставление — но теперь сильнее, чем когда-либо. Нет, в самом деле, город что-то бормотал. Честно. Саира чуяла чье-то вторжение, и совсем не потому, что Фитч схватил ее за руку и взволнованно об этом шептал.

— Кто-то идет, — повторял он.

Саира обдумывала различные возможности, готовясь к встрече — к встрече с кем угодно. Нет, она рассчитывала снова его увидеть, но была совершенно ошарашена, когда, выйдя из задних комнат в магазин, который закрывал доступ в помещения лондонмантов, увидела перед собой осунувшегося, изможденного, воинственного Дейна Парнелла. Позади него стоял Билли с фазером в руке и с куклой, обиталищем Вати, в кармане. Дейн привалился к дверному косяку.

— Иисус Христос Лондон! — воскликнула Саира. — Дейн! Что с тобой такое?.. Ты пропал, мы не знали, слава богу, мы были…

— Саира, — произнес он мертвым голосом, взирая на нее пустым взглядом.

— Дейн, что ты делаешь, тебя могут увидеть, надо тебя спрятать…

— Отведи меня к кракену, — (Саира дернулась и забила рукой по воздуху, призывая Дейна замолчать: почти никто из ее коллег ничего не знал.) — Быстро.

— Хорошо, хорошо, хорошо, хорошо. Мне надо позвать Фитча. Что случилось, Дейн? Мне надо…

— Быстро. Быстро. Быстро. Быстро.

Конечно, Билли и Вати, — который, почуяв, что Билли выбрался с защищенной нацистской территории, тут же устроился внутри куклы в его кармане, — с облегчением испускали разные возгласы и пытались уговорить Дейна отдохнуть.

— Нам надо вызволить и Джейсона, — заявил Билли, и Дейн кивнул.

— Вызволим, — сказал он. По крайней мере, полицейские, пусть даже и жестокие, не станут убивать его друга. Пока. — Он пытался меня найти?

— Да.

— Мы его заберем. Как только я…

Дейн запнулся.

— Ты не хочешь мне рассказать? — спросил Билли. — Что произошло?

«Ну что за тупой вопрос я задал?» — подумал он в тот же миг, как его озвучил, в тишине, которая за этим последовала. Он ничего больше не говорил, поскольку и Дейн ничего не говорил, и оба просто шли, но наконец Дейн сказал:

— Там был Тату.

— Ты его видел?

— Я ничего не мог видеть. Но он там был, я слышал. Говорил через одну из своих штуковин. Он в отчаянии. На него напали. Покусились на какой-то его бизнес. Монстропасы. Если он не знал, что Гризамент вернулся, то теперь наверняка подозревает.

Хотя горло у него сейчас было нетронуто, Дейн хрипел, вспоминая о нанесенных ему увечьях, о том, как ему перерезали глотку.

— Что он хотел от тебя узнать?

— Где кракен. И где ты.

— А ты?..

— Ничего. — Дейн произнес это не без удивления. — Ни слова.

— Я думал, они тебя…

— Да. Да, они таки меня убили. — И все же он вернулся, пусть даже благодаря их зловещему вмешательству, Дейн вернулся; многие ли мученики, побывав за гранью мучений, возвращаются оттуда? — Он что-то чувствует. Как и все мы. — Дейн закрыл глаза и раскинул руки. — Он знает, что ангелы ходят по улицам…

— Об этом мне надо тебе рассказать.