Крайний срок

Положив трубку на рычаги, она задумалась. Она никак не могла понять, каким образом престарелый азиат и молодой белый мужчина спасли Рендлу Липпинкотту жизнь. После укола, который она ему сделала, это было совершенно невероятно. Но это тем не менее случилось; теперь Липпинкотта станут бдительно охранять. Когда он отойдет, то наверняка заговорит.

С ним необходимо разделаться. Как и с этими двумя. Ведь ей предстояло продолжить устранение Липпинкоттов.

Она задумалась о двоих спасителях – азиате и молодом американце. При воспоминании о Римо, его бездонных глазах и улыбке, в которой обнажились его белоснежные зубы и растянулись губы, но которая не затронула оставшихся серьезными глаз, она невольно содрогнулась и натянула на голое тело простыню.

Их требуется убрать. Ей будет жаль американца, но работа есть работа.

Она потянулась к телефону.

* * *

Руби Гонзалес посетила в поисках Флосси все кабаки на 22-й стрит. Раньше ей было невдомек, что у белых столько кабаков, что в этих кабаках торчит такое количество пьянчуг и что эти пьянчуги воображают, будто молоденькая негритянка, сунувшаяся в такой кабак без провожатого, должна благодарить Бога за их общество. Впрочем, они не страдали избытком воображения и не спешили ее угостить. В первых шести кабаках она самостоятельно платила за свою выпивку – подозрительную смесь апельсинового сока и вина. Вместо вина она предпочла бы шампанское, но подобного напитка в кабаках на 22-й стрит не водилось.

Сперва она подолгу сидела в каждом заведении, надеясь вызвать кого-нибудь на разговор и напасть таким образом на след Флосси, однако из этого ничего не вышло, и после шести баров и двенадцати апельсиновых соков с вином она изменила тактику: теперь она шла прямиком к бармену и спрашивала, где найти Флосси.

«Кому она понадобилась?» – спрашивал бармен.

«Вы ее знаете?» – спрашивала Руби.

«Нет», – отвечал бармен.

«Здоровенная толстая блондинка».

«Зачем она вам?»

«Вы ее знаете?»

«Нет. Зачем она вам?»

«Она моя няня, дубина ты этакая! – взрывалась Руби. – Я хочу забрать ее домой».

«Вот оно что!»

В следующем баре повторялось то же самое.

Так Руби добралась до последнего бара на 22-й стрит. Еще один шаг в западном направлении – и она очутилась бы в неприветливых водах реки Гудзон, точнее, на поверхности реки, поскольку река была настолько сильно засорена отбросами, что жидкость казалась твердью. Еще чуть-чуть – и по ней можно было бы прокатиться на коньках в разгар лета.

Итак, последний бар.

В конце стойки она увидела блондинку, не помещавшуюся на табурете. Ее гигантские ягодицы обволакивали сиденье, совершенно скрыв его из виду. На ней было чудовищное платье в красный и синий цветочек. Руки ее походили на огузки, волосы – на заросли терновника. Руби подумала: даже без этого жира, грязи, уродливого платья, всклокоченных волос, слезящихся глазок, тройного подбородка и рук-окороков Флосси осталась бы уродиной. Нос ее был слишком широк, рот слишком мал, глаза посажены слишком близко. Даже в лучшие годы она была настоящим пугалом.

Руби не обратила внимания на искреннее удивление бармена и на приветствия четырех забулдыг у стойки и направилась прямиком к Флосси, облюбовав соседний табурет.

Толстуха обернулась и уставилась на нее. Руби Гонзалес улыбнулась непосредственной улыбкой, способной растапливать сердца чужих людей, превращая их в закадычных друзей.

– Привет, Флосси! – сказала она. – Хочешь выпить? – кивнув на пустой стакан из-под пива, она вытащила из кармашка, где держала деньги на кабаки, пятерку. В подобных местах открывать сумочку и вынимать мелочь из кошелька значило напрашиваться на неприятности.

– Еще как! – оживилась Флосси. – Роджер! – окликнула она бармена. – Обслужи меня с приятельницей. Разве мы с вами знакомы? – спросила она Руби пьяным голосом. – Вряд ли. У меня не слишком много друзей-чернокожих.

Она с трудом выговаривала слова, речь ее была замедленной, как будто она боялась сказать что-то нелепое или оскорбительное. Как-никак незнакомка собиралась заплатить за ее пиво.

– Знакомы. Нас познакомил Зак.

– Зак? Зак... Ах, да, Зак! Нет уж! Никогда не видела Зака с вами. Зак не любил негров.

– Знаю, – ответила Руби. – Мы не были друзьями, просто однажды занимались одним и тем же делом.

Подошел бармен. Руби заказала два пива. Флосси все еще трясла головой.

– Никогда с вами не встречалась. Иначе я бы вспомнила. Я всех запоминаю, даже самых худеньких.

– Я вам напомню. Это случилось вечером, месяца три-четыре назад. Я столкнулась с Заком неподалеку от Седьмой, где он живет, мы доехали до Двадцать второй на метро, и он сказал, что идет к вам. Мы дошли до вашего дома, вы уже спустились, и мы с вами просто обменялись приветствиями. Наверное, вы собрались в магазин за продуктами.

– Только не с Заком, – уперлась Флосси. – Зак никогда не покупает жратвы.

– Значит, платили вы.

– Наверное. Сначала отдаешь мужчине все, тратишь на него свои лучшие годы, а потом изволь его кормить.

– Как поживает Зак? – спросила Руби. – Давно вы с ним виделись?

– Не хочу об этом разговаривать, – буркнула Флосси.

– Почему? Что он натворил?