Край земли. Затерянный рай

– Запускай! – во всю луженую глотку заорал Самсонов.

Внутри левого двигателя что-то лязгнуло, затем он стал гудеть все громче и громче, набирая обороты.

– О-о-а да-а! – радостно воскликнул мичман, победно вскидывая руки. – Работает, сука!

Двигатель тут же завибрировал и зачихал.

– Что?! Нет, нет, нет! Не сука, не сука! Я же любя!..

Двигатель заглох…

– Я же любя, мать твою, сука ты драная, падла, чтоб ты сдохла, скотина вонючая!!! – Он с размаху ударил по двигателю гаечным ключом.

– Да ты не психуй, Палыч! – крикнул один из мотористов. – Четвертая форсунка, по-моему…

– Ну, так откручивай ее, что ты вылупился на меня, идиот?! – крикнув это, Самсонов повернулся и взглянул на остальных членов экипажа тральщика. – А вы чего все встали тут и ресницами хлопаете, как коровы?!

– Да ты сам согнал нас всех в машинное, Палыч!

– Ну, так работайте, черт вас дери!

– А что делать-то?!

– Работать!!!

Самсонов с яростью накинулся на двигатель и принялся что-то там откручивать.

Член экипажа вздохнул и повернулся к Жарову:

– Андрей, если мы переживем цунами, можно я его убью?

– Да я сам его убью. Сил уже нет его вопли слушать, – проворчал Жаров. – Скорей бы уже цунами, что ли…

– Суки! Ключ мне разводной, живо! – продолжал бесноваться старый мичман.

– Андрей, а можно сейчас его убить?

– Пока нет. Пусть двигатель починит сначала.

– Кто за горизонтом следит, вашу мать!!! Кирилл, ты криворукая обезьяна, крути быстрее!!! Васька, глаза разуй, патрубок погнешь, потрох сучий, зашибу!!! Я спрашиваю, кто за горизонтом следит, а?!

– Мне одному кажется, что он сейчас спустит штаны и начнет насиловать двигатель? – вздохнул Жаров.

– Не тебе одному, – Вишневский покачал головой. – Если он это сделает, стреляй. Я пойду, осмотрю горизонт.

Вернувшись на палубу, Никита обнаружил, что берег настолько далеко, что его уже не видно, а на линии горизонта просматривались только вершины крупных сопок и уже нереально далекий вулканический комплекс, в который входил и вулкан Авача. Однако смотреть следовало в другую сторону.

Сам океан вокруг стал фантастически тих. Никакого колыхания волн. Тихий океан как будто превратился в гигантское мутное зеркало, на котором неподвижно застыл тральщик. Трудно было поверить, что эта сюрреалистичная тишина и безмятежность, в которой прекратилось даже течение времени, предвещает нечто ужасное. Вишневский поднял бинокль и обратил взор на восток. И он увидел то, что мгновенно заставило его поверить.

Чернеющий на горизонте водяной вал катился в их сторону ровной и медленно поднимающейся стеной. Не было никаких пенистых гребней и брызг воды. Океан не являл собой огромный хаотичный водоем, на поверхности которого каждая капля жила своей жизнью и норовила двигаться туда, куда ей вздумается. Сейчас вся эта чудовищная водная масса стала единым целым, одержимым единственной целью – обрушиться на земную твердь Камчатского полуострова всесокрушающей мощью. Как будто все эти дикие, предоставленные самим себе капельки в одночасье были мобилизованы в самый страшный и сильный легион в мире, с железной дисциплиной и целью тотального уничтожения.

– Волна на горизонте! Мы к ней левым бортом! – заорал Вишневский в люк, ведущий в машинное отделение.

– Черт-черт-ЧОООРТ!!! – заголосил Самсонов. – Кирилл, баран тупой, вот ту хреновину вон к этой хреновине подключи! Нет, другую хреновину! Да, к этой хреновине! Ах ты, олень косорукий, быстрее! А чего вы все тут столпились, животные?! Все в ходовую рубку и жилеты спасательные надеть! Со мной четыре человека остаются!

– Все наверх, кроме мотористов! – скомандовал Жаров.

– Семен, запускай! – крикнул Самсонов.

– Васька, вон, гайку еще не закрутил!

– В жопу Ваську! Запускай падла!

Двигатель загудел.

– Давай, родимая, давай… Не подведи, ну… Работает!

Мотористы радостно закричали, и Самсонова снова перекосило от демонического гнева.

– Хватит визжать, бездари! Ко второму двигателю! Живо!

По трапу спустился Андрей.

– Жар, передай на мостик! Полный вперед и носом перпендикулярно волне!

– Я уже сказал, – кивнул Жаров. – Вам пора подниматься наверх.

Мичман отрицательно мотнул головой.

– Мы остаемся.

– С ума сошел?! А если…

– Жар! Нам нужны оба двигателя! Нам нужна максимальная мощность, или нас размажет по всей Камчатке! Мы остаемся и продолжаем работать! Предупреди нас, когда волна будет в полумиле от корабля, чтоб мы тут ухватились за что-нибудь и кости себе не переломали.

– Хорошо, Палыч.

– И это… Жар… Не поминайте лихом, ежели что.

– Ладно, – кивнул Андрей, – удачи вам.

– Да у нас теперь одна удача на всех, это же очевидно, ядрена вошь!..

* * *

– Оливия, ты не должна задерживаться из-за меня, – ворчал Антонио. – Уходи на вершину, я доберусь сам.

– Нет! – категорично ответила Собески. Она закинула его левую руку себе на плечи и помогала идти.

– Ну почему ты такая упрямая…

За спинами болтались тяжелые рюкзаки с пищей, водой, теплой одеждой на ночь и другой необходимой утварью. Благо, после землетрясения было решено всегда держать подобный запас наготове. Михаил называл это почему-то «тревожными чемоданчиками».