Край непрощённых

Когда Кирсан вместо с Игнатом вновь подошел к штабному столу, больше никто не спросил, кто это такой, а его право находиться в числе руководителей не подверглось сомнению. Теперь он оказался в центре внимания, и смотрели на него с уважением. Что ж, железо надо ковать, пока горячо, пока все поражены его достижением.

Кирсан подошел к столу и резким движением перевернул его, набрал в грудь воздуха. Сейчас ему предстоит произнести речь в первый раз.

— Эй, зачем ты?..

— К черту карту. К черту все. Планы меняются! — крикнул он и обвел взглядом зал, обращаясь уже не к командирам, но к обычным бойцам: — я задам вам всем всего один вопрос: не довольно ли с вас?! На самом деле, я не нуждаюсь в вашем ответе! Знаю, что вы все сыты по горло! Я здесь считанные дни, но уже знаю, каково тут! Я знаю, каково вам, которые провели тут годы, столетия, тысячи лет! И я не желаю провести тут вечность! Теперь вот тот вопрос, на который я хочу знать ответ: не желаете ли прекратить все это? Окончательная смерть, полное небытие — или этот вот непрекращающийся цикл псевдожизни и псевдосмерти?! Что вы все выберете, а?!

Послушайте меня! Мы все заперты тут навсегда, и выбраться невозможно, но система несовершенна и уязвима, что я и доказал сегодня! Мы все можем коротать вечность тут, страдая и мучаясь — или же мы можем восстать и разрушить нашу тюрьму! Да, пусть нас похоронит под ее обломками — но скажите мне, разве это не лучше, чем вот так вот влачить жалкое существование в этом противоестественном месте?!

Все молчали, переваривая услышанное. Эта речь оказалась последними словами, которые кто-либо ожидал услышать.

— О чем ты говоришь? — крикнул кто-то сверху и сбоку.

— Я разве неясно выразил свою мысль?! Ты можешь мучиться и страдать тут вечно — а можешь поставить точку во всем! И в своем существовании, и в своих муках!! Выбор в твоих руках! Мы все можем покорно мучиться — а можем восстать! Я не знаю, чем это восстание для нас закончится — но какая, к чертям собачьим, разница?! Разве нам есть, что терять?! Разве может нам быть хуже, чем теперь?!!

— Но как ты собрался сделать задуманное? — спросил кто-то, — против кого восставать? С кем бороться?

— Против системы! Да, мы не можем бороться напрямую с тем, кто тут главный, но мы можем начать ставить палки в колеса! Послушайте меня, я — разведчик, и меня обучали, как бороться с терроризмом. Я знаю, как действуют террористы, и предлагаю поступить так же! Весь этот мир — шаток и уязвим, он поддерживается извне силами, может быть, божественными, может быть, демоническими, но я знаю одно: эти силы не бесконечны и не безграничны! Если мы заставим этот мир перебрать лимит энергии — кто знает, что случится. Может быть, все рухнет, и мы уйдем в небытие вместе с ним.

— Бред, — сказал пастырь страдальцев, — бог всесилен.

— Да неужели?! Отлично, продолжай день за днем бросаться в толпу мертвецов на растерзание! Продолжай страдать!! А отсюда вали нафиг, я обращаюсь к тем, кто сыт страданиями по горло и готов на что угодно, лишь бы прекратить все это! Сатана однажды поднял восстание против бога — и нам тоже не остается ничего иного!! Если ты веришь, что тебя однажды простят, когда ты свое отстрадаешь — вали прямиком к людоедам и страдай! Крысы пусть уходят с корабля — они мешают схватке бесшабашной!! Я спрашиваю вас всех — вы готовы бросить вызов небесам?!

— Богохульство!! — взвыл страдалец, но в этот момент с контейнеров прозвучал выстрел из чего-то крупнокалиберного, и Кирсан ощутил на лице влажные теплые брызги.

— К черту крыс! — закричало сразу три или четыре голоса, затем кто-то один спросил: — но что ты предлагаешь делать?

— Какая, нахрен разница, что я предлагаю?! — крикнул Кирсан, — план есть, вопрос в том, хватит ли мне решительных людей, чтобы осуществить его?! Вы все со мной или нет?!!

Дружный рев стал свидетельством того, что первая его речь удалась как нельзя лучше.

— Мы с тобой! — проревел викинг в джинсах, его крик подхватили зрители, вначале другие люди в кольчугах, затем к ним присоединились и другие.

Кирсан повернулся к остальным командирам:

— Вы-то что скажете?

— А что тут говорить, — сказал японский офицер, — я тут с тех самых пор, как страна восходящего солнца капитулировала… Давно потерял счет векам. Хочу, чтобы все это закончилось. Мне все равно, как, просто чтобы закончилось.

— Подумаешь, полторы тысячи лет, — отозвался смуглый турок с ятаганом на поясе, — я тут с тех пор, как русские пришли Болгарию освобождать…

— Долгонько, — заметил Кирсан, — что ж ты натворил такого?

— Я? Хе-хе… Как ты думаешь, отчего у болгар по сей день кивок значит 'нет', а мотание головы — 'да'? Приставляешь ятаган к горлу и спрашиваешь, мусульманин он или нет. Если 'нет' — сами себе, идиоты, горло перерезали. Вот с тех пор у них 'нет' и 'да' перепутаны.

Разведчик сжал зубы и напомнил себе, что такие тут все. В краю непрощенных сволочей — только сволочи. И если он не хочет остаться тут до конца времен — придется забыть о личных антипатиях. Цель оправдывает все. Он вновь повернулся к залу.