Край неба

– Что подружке помог – это хорошо, – отхлебнув чайку из блюдца, степенно ответил мой гость. – Но вот то, что ты с Марой дела имеешь, да еще такие скверные, сильно не по душе. Само собой, не мне тебя судить, и советы давать я не вправе, но все же молчать не стану. Был бы ты мне да родне моей никто – тогда что ж, тогда живи как знаешь. Но ты нам не чужой, потому и сказал, что думаю. Ты же хороший парень, Александр, не злодей какой заугольный, не душегуб придорожный.

– Ты все о том же? – Я подлил подъездному в полупустую чашку кипятку. – Ладно, тоже повторюсь. Там такая душа была, что клейма ставить негде, пять раз ее убей – все мало. Он девку молодую на наркоту подсадил, а после нашептал ей, чтобы та меня ухайдокала. Бабу замужнюю совратил и обрюхатил, да еще с супругом ее развел. На хозяина своего злоумышлял, убить того хотел. Мало? Могу еще кое-чего порассказать, из более раннего.

– Правильно ты все сделал, хозяин, – поддержал меня Родька, как, впрочем, и всегда. – Его не то что Маре, его Лиху надо было отдать. Пусть бы оно его мучало!

– Да тьфу на тебя! – дернулся Вавила Силыч, глянул сначала за левое плечо, потом за правое, при этом по разу за каждое из них плюнул. – Не накличь беды!

– Откуда Лиху тута взяться? – фыркнул мой слуга, зацепил коготком кусочек халвы, отправил его в рот и неразборчиво добавил: – У наф тут не леф!

– Не лес, – подтвердил подъездный, – зато парк эвон недалеко, коли ты забыл. Мне вот рассказывали, что об тот год видали эту напасть на Флотской, как раз в парке. Он, конечно, поболе нашего, и пруды там есть, но кто знает?

– На Флотской? – переспросил я, прожевав кусок бутерброда. – Ты про «Речной вокзал»? Парк Дружбы?

Я этот парк хорошо помнил, со всеми его аллеями, фонарями, прудами и лавочками. Мы в нем со Светкой, когда еще женихались, часто гуляли.

– Он, – вздохнул Вавила Силыч. – У меня один знакомец давний, еще по отчей деревне, нынче на Фестивальной в дому новостроечном обитает, так мы с ним иногда видимся. Нечасто, раз в пять лет, а то и реже. Дела и у него, и у меня, сам понимаешь. Хозяйство же! Но об тот год как раз повстречались, ага. К ним в управу мэр приезжал, вот меня от обчества… Неважно, короче, то наши дела. Потап тогда мне и рассказал про Лихо. Он, вишь ты, дружбу с парковыми ауками водит, подкармливает их, чтобы те детишков из его дома и соседских на аллеях не стращали и с собой не уводили. Вот они-то ему и доложили, что время от времени Лихо стало появляться. Дескать, оно по ночам пьяных губит, а после их тела мертвые в прудах топит.

Про аук знаю, даже видел их в лесу близ Лозовки пару раз, причем они меня не боялись, по своей всегдашней привычке за высокие муравейники не прятались. В целом безвредные, в общем-то, существа, эдакие мохнатые колобки с ручками-ножками, похожими на ветки. Они ни на кого не нападают и никого не убивают, что для лесной нечисти большая редкость, хотя вред от них человеку быть может. Ауки лихо подделывают голоса, потому запросто могут сбить с панталыку, например, грибника, который кричит пресловутое «ау» в надежде найти кого-то из тех, с кем пришел на «тихую охоту», или просто живую душу, которая укажет ему, где выход из леса. В результате эти крохи заведут бедолагу в такую чащобу, из которой и по навигатору не выберешься. Или, того хуже, в болото к тетушке Кикиморе, с которой они, как правило, хорошо ладят, поскольку очень любят поедать водяных жуков и пиявок, а тех во владениях болотной хозяйки, понятное дело, пруд пруди. Ну, а болотная Хозяйка живую душу, добром к ней пожаловавшую, из своих цепких скрюченных пальцев сроду не выпустит, помотает ее вволю по хлябям да в чарусье какой в конце концов и утопит. Кикиморы вообще очень опасные и плохо контролируемые существа, лично я без особой нужды и дяди Ермолая даже в ближнее лозовское болото сроду носа не суну.

В наше время и в городе, ясное дело, кого-то куда-то завести – проблема серьезная, кругом жизнь, потому эти пакостники взяли себе моду детей малых с парковых дорожек за деревья уводить, чтобы после хихикать, глядя на то, как их родительницы, побросав смартфоны, в которых до того сидели, с воплями мечутся в поисках кровинушек, голося, что твои чайки над морем. Но вреда мелкоте, конечно, они никакого не причиняют, понимая, что спрос за то с них будет неслабый, по этой причине через какое-то время, если матери чад своих не нашли, выводят последних обратно на дорожки, к людям.

Но вот Лихо… Нет, и про эту нечисть я слыхал кое-что, только воспринимать ее как некую кару людскую хуже Мары мне и в голову не приходило. А оно вон как.

– Думаешь, его пращуры просто так придумали поговорку «Не буди Лихо, пока оно тихо»? – осведомился у моего слуги подъездный, а после отвесил ему крепкий подзатыльник. – Думай, что говоришь, балабол! Одно дело – просто так его помянуть, это ладно. Но ты-то что брякнул?

– Хозяин! – возмущенно пискнул Родька, потирая мохнатую голову. – Чего он?

– Правильно все, – одобрил я действия соседушки. – Ко мне и так в гости таскается невесть кто, только Лиха не хватало.