Край неба

Потихоньку, помаленьку меня окутала легкая дрема, та, в которой ты вроде и не спишь, но звуки вокруг становятся более резкими, а реальность скрывается за легкой дымкой. Хотя, вернее всего, это была и не дрема, а вполне себе сон, потому что, когда меня из этого состояния вырвал истошно заголосивший смартфон, сквозь листву пробивались солнечные лучи, а птицы в ветвях березы орали совершенно по-утреннему. Ну да, уже семь утра.

Нет, положительно я начинаю все сильнее и сильнее уважать звонящего мне Белозерова. У него дома такая хренотень творится, все наверняка на ушах стоят, а он все же дождался времени, которое для считается приемлемым для раннего звонка. Носов — тот вообще такими вопросами не заморачивается, все едино — ночь, день. Ему надо — и умри все живое.

— Доброе утро, Вадим Евгеньевич, — поприветствовал я собеседника. — Хотя, догадываюсь, вы таковым его вряд ли считаете.

— Доброе утро, Александр Дмитриевич. — Голос Белозерова был тверд, но я все же уловил в нем нотки растерянности, а может, даже и испуга. Впрочем, посторонний человек, не знающий о том, чему этот мощный старик был сегодня свидетелем, их не расслышал бы. — Судя по вашим словам, вы имеете отношение к тем… Скажем так — событиям. Да, это слово более других…

— Имею, — перебил я его. — Это все, что вы хотели у меня узнать, или есть другие вопросы?

— Мне бы хотелось пообщаться с вами лично, — почти отчеканил Белозеров. — Причем незамедлительно.

— Разумное и резонное желание, — согласился с ним я. — Почему бы и нет? Ну а если вы пообещаете накормить меня завтраком, то это будет совсем замечательно.

— Завтраком? — наконец-то голос олигарха дрогнул. — Хорошо.

— Тогда через часок буду. Быстрее вряд ли получится. Пока такси придет, то, се. А город уже просыпается, скоро пробки появятся.

— Не надо такси. Я уже прислал машину, она час как стоит около вашего подъезда.

— Зря, — с грустинкой в голосе сказал я. — Нет меня дома, Вадим Евгеньевич.

— А где вы? Скажите, за вами подъедут. Поверьте, это все равно выйдет быстрее, чем на такси.

— Да не факт. До того места, где я сейчас нахожусь, от моего дома не сильно близко.

— Просто скажите, куда подъехать.

— На кладбище, — охотно выполнил его просьбу я, а после сообщил, на какое именно.

Собеседник булькнул горлом в трубке, а после установилась тишина.

— К главному входу пусть подъезжают, — подсказал ему я. — И еще — какая машина будет, какой номер? Скоро же ворота откроют, первые посетители приезжать начнут. Не хочется путаницы.

И снова стоит отдать должное Белозерову. Он довольно быстро справился с удивлением или же каким-то другим чувством, посетившим его после моих слов, и объяснил, какая будет машина. Номер, правда, не назвал, видно сам его не знал.

— Вы полицию уже вызвали? — напоследок осведомился я. — Нет? Очень правильное решение. И не надо пока. Это не в моих интересах, а в ваших, поверьте.

— После этой ночи я уже не знаю, кому верить и во что верить, — устало сообщил мне Белозеров. — Приезжайте. Жду.

А весело будет, если я опять легкомысленно просчитался? Что, если вместо того, чтобы поехать туда, где стоит шум, гам и завтрак на столе, я растянусь на асфальте рядом с кладбищенскими воротами, потому что пара ребят из черного «мерседеса» дружно разрядит в меня свои пистолеты?

Да нет, вряд ли. Белозеров, конечно, не тот добрый дедушка, каким выглядит. Человек его уровня и занятий не может таким быть по определению, ему дать команду на мое устранение как нечего делать, даже с учетом того, что я ему за это обещал в свой прошлый визит. Но сейчас он точно этого делать не станет, поскольку слишком любит свою младшую дочь, а та в данный момент наверняка пребывает или в истерике, или в прострации. Знаю я, как Мара работает, сам, когда ее в первый раз увидел, здорово напугался. А с Силуяновым она чего сотворила? До петли человека довела.

У входа на кладбище, к которому я через полчасика подошел, уже суетились работники — кто с тележкой, кто с лопатой. И рулил всем этим, разумеется, дядюшка Нариман, при виде которого я испытал укол совести. Некрасиво получилось, конечно. Он ведь мне тогда здорово помог, причем без просьбы, от чистого сердца, а я даже не заехал, не поблагодарил его. Нехорошо так. Неправильно.

— Салом, тогажон Нариман! — Улыбнувшись, я приложил руку к сердцу и поклонился.

Если ничего не путаю, «тогажон» по-узбекски «дядюшка».

— Салом, таксир Александр, — ответил он. — Рад видеть тебя в добром здравии!

Вот все же Восток есть Восток. Наш бы сразу спросил, какого хрена я не на кладбище иду, а с него, если только-только ворота открыли. А тут нет, ни слова.

— Вот, решил заглянуть к вам, еще раз сказать спасибо за то, что вы тогда ночью меня очень выручили.

— Ты сильный, — повторил то же, что и тогда ночью, Нариман. — Ты бы справился.

— Поди знай, — поморщился я. — И еще, если можно, то дайте мне свой номер. Жизнь — штука такая, никогда не знаешь, как она повернется.