Край неба

— Не повезло тебе с руководством, — отметил Швецов. — И выглядит этот дедун как бомжара, и характер у него, похоже, тот еще. Саш, а чего вы такого терпите над собой? Давно бы шуганули, да и все. Выбрали бы кого поадекватнее.

— Нельзя. — Я отчего-то ощутил в этот миг неловкость перед ним. Вернее, даже стыд. Ведь из-за этого хрыча мой брат будет думать, что у нас все такие. И да, выглядел Евдоким впрямь крайне незамысловато, что скрывать, даже с учетом того, что гостей он не ждал и находился дома. «Треники», вытянутые на коленях, жеваная майка с надписью California, с дырой под мышкой, а также растрепанные, давно немытые седые волосы в самом деле делали его похожим на бомжа. Да еще и вязаные носки, натянутые на ноги, были разного цвета. — Правила не велят. Пока сам не помрет, ничего с ним не сделаешь.

Я провел рукой по волосам, глубоко вздохнул и хотел было попробовать как-то убедить собрата в том, что наши дрязги, конечно, никуда не делись, но на время их все же можно отодвинуть в сторону, как Евдоким резко поменял свою точку зрения.

— Ладно, заходите, — разрешил он, — а то всех соседей сейчас переполошите. Они у меня дерганые, не хватало еще полночи с ними собачиться.

Сдается мне, что соседи как раз у него нормальные, это он небось всем покоя не дает.

Квартира была под стать хозяину — захламленная, неухоженная и очень пахучая. Смесь вони от немытой посуды и затхлости просто как молотком ударил по носу, потому резко захотелось вернуться на лестничную площадку и продолжить беседу за дверью, плюнув на соседей. Да, там тоже подванивало от мусоропровода, но те ароматы хоть терпеть можно.

Успокаивало одно — обоняние у человека является одной из самых адаптабельных способностей, потому что минут через пять я к этому смраду принюхаюсь.

— Всякий раз, как здесь бываю, говорю одно и то же — запустил ты себя, Евдоким. — Марфа прошла в небольшую комнату, заваленную разным хламом, от каких-то древних журналов до строительной оранжевой каски, которая вообще непонятно что тут делала, и присела на краешек стула, стоящего рядом с круглым столом, поверхность которого была изрядно исцарапана. — Ну не завел ты себе бабу, как советовала, так хоть бы уборщицу время от времени вызывал. Сейчас с этим просто — платишь несколько тысяч, и она порядок за пару часов наведет. Нельзя же в таком сраче жить!

— Как хочу, так и живу. Да и деньги на такую блажь жалко тратить, у меня их не так много, — буркнул старик, усаживаясь на засаленный и изрядно продавленный диван. — Чего пожаловали?

— Должок за тобой, — произнесла ведьма, закидывая ногу на ногу. — Желаю его стребовать, прямо здесь и сейчас.

— Юлишь, старая, — погрозил ей пальцем мой собрат. — Все долги давно выплачены, последний закрыл аккурат месяца два назад, или около того. Помнишь, я птичек отряжал за подружкой твоей следить? Или забыла?

Сдается мне, знаю я, о какой подружке речь идет и куда посланцы Евдокима летали. И не тогда ли, кстати, пейзаж Лозовки разнообразил вид сожжённого внедорожника? Или это раньше случилось?

— Так это малый долг ты вернул, — сверкнула винирами Марфа. — А большой, давний — нет. Вот и выходит, что из нас двоих юлишь ты. Или же у тебя с памятью возрастная беда, что тоже случается. Для этого случая я вот напоминалку небольшую захватила. Держи-ка!

И она перебросила старейшине небольшой коричневый предмет, который оказался обычным каштаном, которых по осени в парках на дорожках немало валяется.

— Вот ты про что? — пробурчал Евдоким, моментально отбросив каштан в угол. — Так вроде у нас был уговор о том, что я сам решаю, когда мне этот долг платить.

— Три десятка лет минуло, а я так и не дождалась, чтобы ты желание рассчитаться со мной испытал. — Тон ведьмы изменился, она больше не убеждала, она почти приказывала. — Подозреваю, что и не случится этого до самой твоей смерти. Или моей. Мы оба не подростки, кто знает, сколько осталось Землю топтать? Перепады давления, стрессы, озоновая дыра — это все здоровья не добавляет. Лопнет какой сосудик в голове — и все, отправимся ответ за дела свои держать туда… Вон Сашка в курсе куда.

— Я, может, и да, а ты точно нет, — насупился старейшина. — Сама же знаешь — пока силу свою кому-то не передашь, ты не помрешь. Не примет тебя землица. А по делам твоим и грехам вообще дырку в потолке придется прорубать да трубу печную ломать, а то тут застрянешь навсегда. Будешь призраком по дорогам шататься, ни в один дом зайти не сможешь, останется только в окна заглядывать да злобой наливаться. И даже вон тот щегол тебя разглядеть не сможет, хоть ему вроде и положено померших видеть.

Хм. Я про такое не слыхал. Надо будет навести справки о том, как обстоят дела с посмертием у особо одиозных представителей ведьминого племени.

— Ишь глаза как заблестели, — то ли покашлял, то ли посмеялся Евдоким. — Что, не знаешь, выходит, как у их племени принято из жизни уходить?

— Про передачу силы слышал, она почти как у нас, но является обязательной. А вот про дырку в потолке и все остальное — нет.