Край навылет

– Странно, – Сид раздумчиво, – видеть, как этот парнишка Мроз морфировал в то, чем стал сегодня. В колледже-то он был вполне милый гик. Она его домой привела, мы подумали, ОК, у пацана все чешется, слишком много экранного времени, общаться может, как все они, но Марка решила, что видит перед собой хороший потенциал кормильца.

– Это Сид шутит – эй, живи вечно, сексистская свинья. Мысль же всегда была в том, чтобы Талит сама умела о себе позаботиться.

– А совсем скоро мы их уже все меньше и меньше видели, у них столько денег, что хватало на симпатичную хазу в ЮХе.

– Они снимали?

– Купили, – Марка несколько отрывисто. – Заплатили наличкой.

– К тому времени у Мроза вышли профили в «Подключенном», в «Рыбе», потом «хэшеварзы» попали в список «12 на присмотреться» «Репортера Кремниевого Переулка»…

– Вы следили за его карьерой.

– Я знаю, – Сид, качая головой, – нелепо, да, но что нам было делать? Они нас отрезали. Выглядело так, что они активно искали ее, той жизни, что у них сейчас, этой удаленной, виртуальной жизни, а все мы остались тут, в мясной местности, моргать изображениям на экране.

– Оптимистический вариант, – грит Марка, – он такой: Мроз был невинным гиком, а его растлил бум дот-комов. Как же, как же. Пацан он был левый с самого начала, связан обязательствами с теми силами, какие не дают публичной рекламы. Что они в нем увидели? Все просто. Глупость. Многообещающую глупость.

– И эти силы, – Максин, пытаясь игнорировать обычный подтекст Марка, вы параноите, – и, возможно, их отчуждение вас, что на самом деле входило в их программу, – этого Талит не планировала.

Оба пожимают плечами. Марка, быть может, чуть более обиженно.

– Мило так думать, Макси. Но Талит сотрудничала. Чем бы оно ни было, она вошла в долю. А не обязана была.

Промышленный грохот с задворок болот, из-за гигантских утесов разора стал непрерывным. То и дело рабочие, по давней традиции Ассенизационного департамента, пускаются в продолжительные диалоги воплями.

– Странная у них смена, – кажется Максин.

– Ну. Для кого-то приятные сверхурочные. Почти как будто что-то замышляют, о чем не хотят, чтобы кто-либо знал.

– А когда кому-то хотелось знать? – Марка, на миг входя в роль бомжихи из ее актовой речи в Кугельблице, единственной личности, преданной спасению всего, что город желает отвергнуть. – Либо они наверстывают упущенное, либо готовятся снова открыть свалку.

Визит президента? Кто-то снимает кино? Кто знает.

Откуда-то возникают ранние чайки, принимаются изучать меню. Небо приобретает подглазурное сияние полированного алюминия. Кваква с завтраком в клюве подымается со своей долгой вахты на краю острова Лугов.

Сид наконец заводит двигатель, направляется обратно по Артуровой прорани и в бухту Ньюарк, у мыса Кирни принимает вправо, в заброшенную и поруганную реку Пассаик.

– Высажу вас, как только смогу, а затем вернусь на свою секретную неизвестную базу.

Вокруг плеса Мыс-Не-Мыс, под черную ажурную арку Эстакады Пуласки. Свет, безжалостный, как железо, нарастает в небе… Высокие кирпичные трубы, сортировочные станции… Заря над Натли. Ну, технически говоря, заря – над Сикокусом. Сид подтягивается к лодочной пристани гребной команды средней школы Натли, снимает воображаемую фуражку яхтсмена и жестом ссаживает пассажиров на берег.

– Добро пожаловать в ПодДжёрзье.

– Экий у нас капитан Стюбинг, – зевает Марка.

– О, и не забудь рюкзачок Игоря, будь так добра, мой Томатный Сюрприз.

Прическа Максин в беспорядке, она впервые с 1980-х не ложилась всю ночь, ее экс и их дети где-то в США наверняка хорошенько оттягиваются без нее, и, может, минуты полторы она себя чувствует свободной – по меньшей мере на краю возможностей, как наверняка что б там ни чувствовали европейцы, впервые проплывшие вверх по Пассаику, еще до той долгой притчи корпоративных грехов и коррупции, что им овладела, до диоксинов и шоссейного мусора, и неоплаканных акров отходов.

От Натли до Порта Управления через Ньюарк ходит автобус «Нью-Джёрзийского Транзита». Им удается пару минуток поспать. Максин снится один из таких транзитных снов. Женщины в платках, зловещий свет. Все говорят по-испански. Отчего-то отчаянное бегство на устаревшем автобусе по джунглям, избежать угрозы, возможно – вулкана. В то же время это еще и туристский автобус, полный англов с Верхнего Уэст-Сайда, а распорядитель тура – Виндуст, этим своим голосом радиоумника читает лекцию, что-то о природе вулканов. Тот, что у них за спиной, который никуда не делся, становится все зловещее. Максин просыпается от всего этого где-то на подъездах к тоннелю Линкольна. На конечной автостанции Марка предлагает:

– Давайте двинемся другим путем, избежим Дизнеева Ада и поищем себе завтрак.

Они находят завтрачную забегаловку латиносов на Девятой и вкапываются.

– Что-то вас беспокоит, Максин.

– Хотела вас спросить уже некоторое время, что происходило в Гватемале в 1982-м?