Край навылет

– В Монреале так диагностируют моральную репутацию – если кто-то противится путэну, он противится самой жизни.

– Можно мне подумать, – озирая увеселения, – об этом позже? В понедельник? Честно.

– Смотри, смотри, вон Гейбриэл Мроз. – Кивнув в сторону бара, где, ясное дело, стоит их любезный хозяин, самовыражаясь перед горсткой обожателей. – Встречалась с ним?

Она понимает, что в этом могло быть все дело.

– По телефону разговаривали. У меня сложилось ощущение, что он дорожит своим временем.

– Пошли, я вас представлю, мы вместе одно дельце проворачиваем.

Еще б ты не проворачивал, сучка. Они бочком пробираются через кишащий квадратный футаж, пока не оказываются в пределах слышимости от подтянутого магната, который не столько болтает, сколько толкает нечто вроде презентации.

Глаза его, обрамленные роговой оправой «Оливер Пиплз», менее выразительны, чем у многих, кого Максин отмечала на рыбном рынке, хотя иногда личность, могущая казаться неуязвимой для вожделенья, на самом деле чрезмерно восприимчива, вплоть до угрозы самой себе, ни малейшего представления о том, как справляться дальше, едва оно выйдет за грань, что бывает необходимо, и двинет в горы. Тонкие и осторожные губы. В бизнесе таких лиц перебор, не знаешь, чего они хотят, или сколько, или что со всем этим делать, как только получат.

– Больше и больше серверов в одном месте выдают тепло в таком объеме, что это быстро становится проблемой, если не тратить бюджет на В/К. Тут что нужно, – провозглашает Мроз, – двигаться на север, устраивать серверные хозяйства там, где рассеивание тепла не такая проблема, энергию брать из возобновляемых источников, вроде гидро или солнечного света, пускать избыточное тепло на поддержание тех сообществ, что вырастают вокруг центров данных. Общины под куполами по всей арктической тундре.

Мои собратья-гики! тропики-то, может, и ОК для дешевого труда и секс-туров, но будущее – там, на вечной мерзлоте, новый геополитический императив – овладеть контролем над запасами холода как природного ресурса неисчислимой ценности, с глобальным потеплением это еще критичнее…

Что-то до жути знакомое в этом доводе идти-на-север. По выводу из закона Годуина, применимому лишь в Верхнем Уэст-Сайде, фамилия Сталина, как и Гитлера, со 100 %-ной вероятностью всплывет в дискуссии любой длины, и Максин теперь припоминает, что Эрни рассказывал ей о геноцидном грузине и его планах еще в 1930-х колонизировать Арктику купольными городами и армиями молодых техников, иначе известных, всегда тщательно подчеркивал Эрни, как «принудительный труд», для вящего мультимедийного эффекта вспоминая пластинку на 78 об./мин «Пленительная школьница Зажопинска», малоизвестную оперу эпохи чисток, придушенные русские дуэты баса и тенора, рисующие ледяные степи, термодинамическую ночь. И вот у нас Гейбриэл Мроз, в капиталистической шутовской маске, с неосталинским повторным прогоном.

Аах, боже помоги нам, какое же это паскудство и как к этому все свелось? арендованный дворец, отрицаловка хода времени, могул на карбонадных склонах ИТ-шного сектора считает себя рок-звездой. Суть не столько в том, что Максин невозможно обвести вокруг пальца, скорее она это ненавидит, и когда находится тот, кто чересчур старается ее одурачить, она тянется к револьверу. Или же, в данном случае, разворачивается и топает к лестнице, бросив Феликса и Гейбриэла Мроза шмузить сколько влезет, жулье с жульем.

Приходится ли Норе Чарлз когда-нибудь с подобным мириться? Или даже Нэнси Дрю? Вечеринки, куда они ходят, все обслуживаются закусью и прекрасными незнакомцами. Но стоит Максин попробовать на шаг выйти и немного поразвлечься – все псу под хвост, вечно заканчивается вот этим. Обязательства повседневного типа, муки совести, призраки.