Край, где Кончается радуга

– Ну… Наум. Так что же? Ну, Наум – это Наум, я ваших дел с ним не касаюсь, но у вас есть определенные… э-э… обязанности, которыми вы, откровенно говоря, последнее время манкируете.

Вест взглянул на Председателя. Председатель любовно облапил кувшин и был исполнен отеческой укоризны. Настоящее Председателя тоже туманно, подумал Вест.

– Что-то вы много мычите, Председатель, – сказал Вест. Он поднялся, и стопа пластин с шумом разъехалась и рассыпалась по полу. Вест узнал их, ноздреватые и размалеванные. Это был декор, составляющий видимость каменных стен.

– Обустраиваемся, – сказал Вест.

Председатель тупо поглядел на пластины.

– А, да. Потихоньку.

Вест покачивался с пятки на носок.

– Председатель, это же дерьмо. Это вранье, Председатель. Так нельзя. – Ему было даже любопытно наблюдать Председателя. Кроме того, он получал большое удовольствие от собственных слов.

– Ну, знаете ли, вы… напрасно вы. Что такого? Народ имеет какие-то представления, не обязательно, разумеется, верные, может быть, кажущиеся вам нелепыми, но… э-э… Надо делать скидку. Надо понимать… э-э… народ. Что? Нет, нет, вы зря, Отличная облицовка, огнеупорная, на днях только и получил. Что вы сказали?

Получил, подумал Вест. Он сказал:

– Ничего я не говорил, отдыхайте, Председатель, лечите язву, – и вышел, не оглянувшись.

Он спустился по лестнице обратно в зал. Повестка дня на сегодня ограничивалась церемонией, и теперь полагалось покидать зал по одному через длинные промежутки времени. В общем, собрание еще не рассосалось. Самыми последними уйдут Ткачи, уйдут за полночь, и добираться им еще часа два до Квартала. А вот первыми – как раз сиреневые, которым спешить совсем некуда. Спасибо хоть нормально уйдут, пешком, без этих своих штучек с переброской. Борьба с тиранией, еще раз подумал Вест. Отбросим кастовую спесь. Ну-ну.

Он уже нацелился на выход и мысленно проложил маршрут, чтобы проскочить без помех, но в который раз не учел всеобщего кругового движения и угодил в самую середину. К Весту подскочил Бублик, отделившись от приблизившейся группки. Бублик был румян и посверкивал лысиной.

– Очень удачно, очень, – заворковал он, ухватывая Веста за рукав.

– Д-да. Здравствуйте, Б… кгхм… Борн.

Бублик потянул Веста по кругу. В зале, имевшем форму ромба, прохаживаться таким манером было затруднительно, но это был обычай. Тоже – традиция, подумал Вест, “колесо”…

– Ну, как там? – жадно спросил Бублик, и Вест сморщился: он обещал, но совсем забыл.

– Простите, Борн. Совершенно из головы вылетело.

Румяное личико вытянулось, но сейчас же обрело прежний вид.

– Ну и ладно, ну и ладно, я же понимаю…

– Нет, простите, я вернусь, – Вест сделал движение.

– Ни-ни-ни, – Бублик вцепился в рукав еще сильней, – не надо, не надо. Я ведь и сам спрашивал, потому что хотел забрать свою записку. Кое-что подправить, дополнить. Новые соображения, скруглить углы…

Бублик был горячим сторонником реформистских преобразований. Кроме того, он ревностно следил за активностью фракции Литейщиков и на каждую их петицию выдвигал две собственных, вываливая на Триумвират тонны своей макулатуры. Председатель делал оттуда выписки.

– А вы приходите завтра, – предложил Вест. – Обсуждение сходной темы.

– Да-да, наш уважаемый Председатель…