Край, где кончается радуга

- Пэ-эл! - заорал Вест. Он лег на спину и уставился в потолок. Потолок когда-то был замечательный - лепной бордюр из полуузнаваемых-полуирреальных цветов и фантастических звериных морд когда-то не был посбит, и глазуровка когда-то отсвечивала новым блеском, и не виднелась в дырах чернота, не висели крупные ломти штукатурки. Вест ждал несколько времени, потом закинул руки назад и, нащупав здоровенную, неясного назначения - для вазона что ли? - деревянную тумбу, со страшным громом повалил ее. Пэл затмил собою косяк через четверть минуты. Он швырнул к подножию дивана сковородку, которую принес, и также без единого слова затопал обратно вниз. Сковородка брякнула. Там была обширная яичница вперемежку со штукатуркой. Вест еще какое-то время полежал на продавленных пружинах, изо всех сил зажмурив глаза, но понял, что это бесполезно, и отправился вслед за Пэлом. Внизу они оборудовали еще одну комнатку, там даже было некое подобие примуса. Сковородку Вест взял с собой. Пэл сидел на расшатанном табурете и невозмутимо откусывал от коричневого брикета. Коричневый - значит, синтет-бифштекс. Серый - чуть кислящая хлебная мякоть, желтовато-белый - наподобие печеной мерлузы, оранжевый неизвестный фрукт, сочный, с запахом корицы. И так далее. Все просто. И шифры простые, запоминающиеся. Вест набрал три-двадцать один, уселся напротив. Пэл подвигал своим носом вместе с очками и сказал, уставившись в потолок: - Значит, иду это я, иду, горя себе не знаю, рядом, значит, плетется хнычущее создание, которому все, значит, надоело, ничего оно, создание, не понимает и хочется ему, созданию, например, хотя бы скушать разок нечто, чтобы с души не воротило... - Ладно тебе,- сказал Вест. - Затем,- продолжал Пэл, не отрываясь от какой-то точки на потолке,- я же, вообразив,, что у создания и вправду трудности с Усвоением, и привыкает оно, создание, медленно и плохо и, значит, тоскливо ему, шлепаю на Тридцатую, в самую собачью свадьбу, бью морду Ежику, бью морду Сопатому а Сопатый, между прочим, Фарфора правая рука, а морды я им бью, потому что сменять-то мне не на что, и занять не подо что,- и чуть было не набив морду и Фарфору за компанию, вымажживаю из личного Фарфорова ресурса три четверти дюжины яичек, а ресурс ему расходовать на жратву ой, не хочется, сонник-то у Фарфора с одиннадцатым каналом, редкость превеликая, всего два у него было таких, да один, сломанный, правда, Проказник за тебя в Квартал снес... во-от, а ты, создание то есть, ведешь себя совершенно... - Ну извини, ну не знал, ну честное слово! - Да ты выбрасывай, выбрасывай,- ласково сказал Пэл, опуская нос с очками. - Выбрасывай, чего уж теперь-то. Вест с сожалением и досадой посмотрел в яичницу. Он отчего-то решил сперва, что мусора там гораздо меньше. - Да,- сказал он убитым голосом,- пожалуй, что так. Ты извини, старина, повторил он. Он поискал глазами поглотитель (с самого особняка Кудесника он недоумевал, встречая повсеместно эти дверцы и лючки с черно-красным кругом посредине), но вспомнив, что его здесь быть не может, просто свалил остатки яичницы в приспособленную под это дело квадратную банку... Да, старые особняки оборудованы не были, но Кудесник на то и Кудесник, чтобы иметь то, чего ни у кого нет. Вест все-таки глянул на потолок. Как раз над примусом штукатурка обрушилась вся, на полу тоже белели раскрошенные кусочки. Вест вздохнул. - Не соображаю уже ничего,- сказал он. - Поспи, - коротко предложил Пэл и замолчал. - Не, - Вест помотал головой.- Устал слишком,- знаешь, бывает? Пэл ничего не сказал. Вест зажмурился, как наверху, сильно-сильно, но ощущение песка под веками не пропало. Собственно, он не спал третьи сутки подряд. Ничего, попытался утешиться он, третьи не четвертые, четвертые не десятые. - Впечатлений,- сказал он,- много. Пэл и на это промолчал.