Край чужих земель

— Какой чай? – переспросила она, хотя, выпила две кружки одну за другой прямо на улице, когда спорила с дочерью.

— Вот этот, госпожа, - Лидия поняла, что надо как-то исправлять ситуацию и выводить женщину из состояния баобаба, и подала ей большую ароматную чашку морковного чая с топленым молоком.

— Почему оно такое… - не находила слов графиня, приходя в себя по чуть.

— Мама, отпей, – чуть подвинув ее руку с кружкой ко рту, сказала Мария.

Та принялась пить, и снова не остановилась, пока в кружке не осталась половина.

— Что это? – удивленно уставилась на меня женщина, которая только что потеряла дочь – именно так она и считала сейчас.

— Это чай, который делает Алисия. Никто еще не пробовал такого. И мы будем подавать его в нашей гостинице, - радостно ответила Мария.

— Где? – вопрос матери был к месту, потому что только Мария и Варис знали это слово.

— На постоялом дворе. И больше нигде не узнают, как его сделать. Это будет очень дорогой чай, мама.

— Ты будешь заниматься постоялым двором? – брезгливо переспросила женщина и залпом допила оставшееся.

— Мама, я буду заниматься всем, что мне интересно. Ты это знаешь, и если мне не дать позволения, я просто уйду, как ушла от вас, - ответила Мария и принялась за жаркое.

Я с благодарностью посмотрела на графа, когда он, наскоро перекусив, отвел жену в комнату, подготовленную для них. Мария переехала на это время ко мне, потому что отказалась занимать комнату герцога Амира, и всегда шептала, что он может нагрянуть совершенно неожиданно, ведь с ним мое письмо, которое на самом деле было уже у Вариса.

— Я прошу только об одном – не болтать до ночи, - предупредила я подругу, когда она залезла под свое одеяло, но все равно, несмотря на ширину кровати, прижалась ко мне всем телом.

— Алисия, какой же сегодня чудесный день! – начала она песню, которая не прекращалась с самого обеда. Она ходила за мной и рассказывала, как видит свою жизнь с моим братом.

— Не для всех, дорогая. Но есть один огромный плюс – мне не придется уезжать к герцогу, так как я опекун. Ваша свадьба состоится зимой, раньше нашей. Значит, нам всем придется жить вместе больше года, - с улыбкой прошептала я, понимая, что за это время я точно успею реализовать задуманное.

— Неужели ты не желаешь жить в столице? Герцог приближен к принцу…

— Какому еще принцу? – переспросила я.

— Ну, помнишь тот разговор мужчин. К аманату, заложнику короля. Он его дядя. А значит, должен быть рядом с ним, - напомнила мне Мария, и я задумалась.

— Значит, и вам придется переехать с нами…

— Ну уж нет. Варис не сможет жить в столице, да и это ваше дело, и дорога, и граница…

— Черт, - вырвалось у меня. Этого я не предусмотрела.

— Давай не будем омрачать этот день. Что-нибудь придумаем, да и зачем нам опекун, если мы вполне сами справимся с делами замка? Я буду прилежной ученицей, буду весь год перенимать твои знания, чтобы ты гордилась мною, - пыталась успокоить меня подруга. Я знала, что она не желает мне зла, и уж тем более, не планирует стать здесь единственной хозяйкой, но радости мне ее слова не прибавили. Это место я уже нарисовала в своей голове, ждала весны, чтобы успеть раз в десять больше, нежели за это лето…

Я закрыла глаза и задышала ровно, чтобы она подумала, что я сплю. Хотела обдумать все произошедшее, но заснула.

Утром Мария принесла в комнату нашего чая, и пока Лидия подкидывала дров в камин, усадила меня в постели с кружкой.

— Сегодня очень холодно. Вероятно, скоро начнется снег, - сообщила она, а я по привычке глянула в сторону окна, которое сейчас было наглухо закрыто ставнями. Камины теперь топились круглые сутки. Рано утром дым стелился по озеру и реке вместе с туманом, и небо было низким, тяжелым. И правда, снеговые тучи набирали силу.

— Что вы делаете зимой, Мария? – грустно спросила я.

— Вышиваем, шьем, некоторые делают ковры из выделанных шкур, но для этого нужны умения, иначе все пальцы будут исколоты. Кто-то посвящает время охоте, но женщины редко ездят на охоту.

— А ты? А я? Что мы делали зимой? – спросила я, представив, как где-то далеко, в моей прошлой жизни уходят под снег мои неубранные грядки, как кружочек льда на поверхности воды в бочке блестит, а потом и его засыпает снегом. Бочку после зимы придется выкинуть – лед разорвет ее.

Мария что-то рассказывала, а я представляла, как вхожу в свой дом, оставшийся где-то в прошлой жизни. Равномерно тикают часики. Чуть гудит холодильник, трещат в печи дрова и пахнет в доме моими вещами, а в кухне сушеными травами. И в кухню ко мне приходит Лиза, садится на кресло, поджав под себя ногу и улыбаясь, рассказывает, как прошел ее день.

— Алисия… Ты слушаешь? – Мария вывела меня из сладкого забвения, которым я увлекаюсь обычно вечерами в постели и засыпаю, всегда представляя, как проживаю ту свою жизнь там. Мне стало стыдно, ведь, по сути, Мария сейчас – та же Лизонька, которая останется на моем попечении, и счастье ее теперь много в чем зависит от меня.