Край чёрных магнолий

Полночи я не могла уснуть и пришла на кухню. Мама считала, что горячее молоко – лучшее средство от бессонницы. Услышав слабый шорох за окном, я приподняла штору и всмотрелась в гранатовые кустарники. Чутье умоляло меня выйти на улицу. Впервые за короткий жизненный отрезок я так ясно почувствовала приближение вампира.

Я выключила газ, подхватила с буфета просмоленный кол и умчалась в сад. Листва деревьев шумела, растрепанная ночной бурей, она скидывала на меня полусонную тлю и мелкий растительный сор. Я обогнула участок по периметру, заглянула в сарай и собачью будку, просмотрела кусты и розарий, проверила древесину забора и стволы деревьев на наличие следов от когтей, проползла по газону на четвереньках, ища примятые травинки. Сделав еще один круг трусцой по ночному саду, я вернулась домой.

По внешним признакам, “клиента” в саду не было, но шестое чувство убеждало в обратном: вампир бродит где-то рядом. Я снова поверила внутреннему голосу. Подогревая молоко в эмалированном ковше, и, чуть позже, потягивая его мелкими глотками из фарфоровой чашки, я ждала нападения.

Я сидела на темной кухне спиной к окну. Заговоренный кол положила на колени. Синоптики ошиблись с датой шторма, он явился с запозданием. Молнии разразившейся грозы высвечивали мои очертания в зеркале, артиллерийскими залпами выстреливал гром, барабанили по стеклу тяжелые дождевые капли, с водостоков обрушивались грязные микросели. Слушая однообразный разговор ливня, я замерла, готовая вскочить при любом подозрительном шуме в саду, какой только смогу различить в шуме дождя.

К трем часам ночи гроза удалилась на восток и дождь закончился, но тревожное предчувствие не ослабло. Спрятав кол в складках зеленого кардигана грубой вязки косичками, накинутого на серую трикотажную пижаму, я вышла на крыльцо и прислушалась. За журчанием стекающих на центральную дорожку ручейков и шепотом утихомирившейся листвы плодовых деревьев, прослеживался хлюпающий звук трения мокрой обуви о траву газона.

Не желая упускать добычу, я рванулась к аллейке высоких, тесно посаженных туй, расплескивая кроссовками дождевую воду. Когда я вылетела с колом на боевой позиции из мокрых зарослей, то едва успела притормозить перед знакомым силуэтом.

– Сдаюсь, – прошептал Тихон, напуганный моим воинственным видом. – Не кидай меня в лужу. – подняв руки вверх, он забавно шевельнул пальцами. – Я и так промок до нитки. Привет, Светик, – он воспринял мое молчание как подтверждение прощения. – Я подумал, ты обидишься, если я не приду в гости как обычно. И вот я весь перед тобой, дрожу.

Он выпустил из черных кожаных брюк темно-красную рубашку, чуть отжал ее края – вода так и полилась.

– Позвонил бы, – я опустила кол.

– Не хотел тебя будить, подумал, что ты спишь. Ночь бури не годится для охоты. Собирался оставить на крыльце подарок.

Тихон показал из-за спины букет с курчавыми светло-зелеными бутонами.

– Странные цветы, – промямлила я, разомлев от нежности.

– Я долго размышлял о том, что невосприимчивость к тонкому чувствованию мешает тебе наслаждаться видом прекрасных творений природы, – голос Тихона притих и задрожал. – Но так и не смог позволить себе явиться на свидание без букета роз.

– Так это розы! – стесняясь хлюпанья воды в кроссовках, я подошла к нему. – А почему они зеленые?

– Редкий голландский сорт. Генная модификация. Я подумал, они выглядят весьма... аномально, и могут понравиться такой привередливой девушке, как ты. Они побелеют, когда распустятся, – Тихон уткнулся носом в мерцающие от воды бутоны, а затем вручил мне букет.

Я коснулась его холодных пальцев, принимая цветы.

Тихон вздрогнул и резко вскинул глаза. Счастливая улыбка на его круглой физиономии сменилось гримасой необъяснимой ярости. Нечаянный свидетель предположил бы, что у меня на лбу написано матерное слово. Но я – то знала, что ничего там не написано.

– Ты чего? – я прикоснулась к груди Тихона свободной от букета рукой.

Он резко отшагнул, сверкнув жутковатым взглядом.

– Я не могу, – Тихон опустил голову и отшагнул к высокой туе. – Понимаешь Светик, у меня нет сил притворяться. Делать вид, будто между нами все хорошо. Не огорчаться из-за твоего ветреного поведения. Я всем сердцем пытаюсь тебя простить, но ты мне причинила неутихающую боль.

– Эй! Дружок! У тебя с мозгами как? Они пока на месте? Или расплавились от стихоплетства? – с букетом в левой руке и с осиновым колом (осторожность не повредит) в правой, я подошла к нему. – Чем тебя не устраивает мое поведение?

– Вчера ты целовалась со мной в лесу, а сегодня пошла на свидание с Семеном Верховцевым в “Попробуй Зайди”. Я так надеялся! Весь горел от чувства, – Тихон поежился. – Я считал свою возлюбленную приличной девушкой, закрывал глаза на ее потребительское отношение к жизни. Но она… – его челюсти сжались и зубы хищно заскрипели, – она…

“Так и знала. Они в сговоре”, – я собралась выгнать Тихона за калитку с изъятием дубликата ключей, но побоялась, что вымокший насквозь неженка простудится на холодном ветру по пути домой.